Выбрать главу

сделать его хуже. Давай поговорим.

Я сажусь и делаю глоток воды.

— Прекрасно. Почему ты не заставил меня рассказать о том, что случилось?

Если мы собираемся говорить, то могли бы сократить это разговор.

Отец смотрит на меня, потом его взгляд падает на пол.

— Потому что так было легче. Я водил тебя к психотерапевту, но ты не

разговаривал. Я сам пытался заставить тебя рассказать об этом, но ты отказался. И тогда я

решил, что, может быть, я действительно не хочу знать, что произошло. Это оставило

такой сильный след на тебе, поэтому я не был уверен, что смог бы иметь с этим дело.

Таким образом, я перестал пытаться. А потом терапевт сказал мне, что, по его мнению, ты

на самом деле подавляешь воспоминания, что, казалось, даже лучше.

Я наливаю себе еще. Мой язык кажется опухшим от обезвоживания.

— Они поймали его?

Меня передергивает, когда папа качает головой.

— Нет. У них нет описания, чтобы двигаться дальше. Никто из соседей ничего не

видел, они не видели, чтобы кто-то приходил или уходил. У полиции нет никаких зацепок,

с которыми можно было бы работать.

Ебать. Еще одна причина, почему я чувствую себя виноватым. Я мог бы дать им

характеристику.

— Что произошло в тот день? — спрашивает отец. — Мне нужно знать. На твоих

руках остались следы от пистолета. У тебя был порез. Но полиция не могла определить,

что произошло, за исключением того, что твоя мать не подверглась сексуальному

насилию. У нее были эпителиальные клетки во рту, но никаких следов спермы. Там не

было никаких образцов ДНК, чтобы сравнить их с базой данных полиции. Я знаю, как

тяжело об этом думать или говорить. Но, все-таки, что ты видел?

Я закрываю глаза, сильно зажмуриваясь, прежде чем снова их открыть. Папа по-

прежнему смотрит на меня, все еще ожидая ответов.

— Я слышал, как мама плакала. Я увидел в вашей комнате парня с пистолетом,

направленного в сторону мамы. Парень заставил ее делать ему минет. Я пытался помочь,

но наткнулся на пистолет и он выстрелил. Она мертва, потому что я пытался помочь. Если

бы я этого не сделал, она была бы сейчас здесь.

Отец слегка задыхается, и я стараюсь проглотить этот чертов комок, который

сформировался в горле. Он смотрит на меня.

— Неужели ты думаешь, что он бы оставил ее в живых? — наконец говорит папа.

— Подумай об этом, Пакс. Она знала, как он выглядит. Если он сказал тебе, что не убил

бы ее, он лгал.

— Он оставил меня в живых, — говорю я ему безвольно. — Может быть, он

оставил бы ее тоже.

Папа качает головой, его щеки покраснели.

111

http://vk.com/world_of_different_books

— Нет. Он бы этого не сделал. Он, вероятно, не мог заставить себя хладнокровно

убить ребенка и чувствовал себя достаточно уверенно, думая, что, напугав, заставил тебя

молчать. У твоей мамы не было шансов, Пакс. Не было ничего, что бы ты мог сделать.

Он отворачивается, глядя в окно.

— Но есть кое-что, что ты можешь сделать прямо сейчас. Теперь, когда ты

вспомнил, пойдем со мной. Давай полетим в Коннектикут прямо сейчас, и поговорим с

детективом, который вел это дело. Ты можешь дать ему описание того человека?

Я чувствую, как холод пробежал по мне, представив насмешливое лицо того парня.

— Он был худой, с серым хвостом и желтыми зубами. Действительно желтые зубы.

Он был одет в синюю полосатую рубашку.

Отец застывает.

— Я знаю, о ком ты говоришь. Это был наш почтальон. Я никогда не забуду его

серый хвост и те ужасные зубы. Пакс, начинай упаковать сумку. Мы собираемся в

Коннектикут.

— Почтальон? — спрашиваю я скептически. — Я вообще не помню никакого

почтальона.

— Ты бы не понял, верно? — спрашивает отец. — Тебе было только семь. Я

дразнил твою мать, что он ищет глупые причины, чтобы принести почту к двери, а не

оставлять ее в ящике. Я шутил над ней, что у него что-то с ней есть. Мы смеялись над

этим. Мы думали, что он был немного странным и одиноким. Я понятия не имел…

Голос папы замирает, он смотрит в сторону в течение минуты и обнимает себя

руками, прежде чем посмотреть на меня.

— Собирай вещи, Пакс. Этот больной ублюдок должен заплатить.

Идея, что я мог бы найти только немного освободившись, подталкивает меня, и я

встаю с дивана и иду упаковать сумку. Засовывая свою зубную щетку в ночной футляр, я

вижу кольцо, лежащее на полке. Я поднимаю его. Должно быть, его оставила Мила.