Почувствовав, что мое лицо краснеет, я начинаю злиться. Сейчас я в его власти.
Он смотрит на меня. Все следы веселья ушли с его лица.
— Мне нужно тебе что-то сказать, — говорит он терпеливо. — Можешь ли ты вернуться и сесть?
Я смотрю на пляжные кресла, на которых он, по-видимому, провел ночь и снова киваю, следуя за ним обратно. Я сажусь в одно кресло и вместо того, чтобы сесть на другое рядом со мной, он садится на мое кресло, рядом с моей ногой.
Я жду.
Спустя какое-то время, он начинает говорить:
— Я никогда и ни с кем не говорил об этом, так что трудно понять, с чего начать, — говорит он мне с кривой улыбкой. — Потерпи немного, ладно?
Я еще раз киваю и тихо жду.
— Я облажался, — говорит он прямо, и я не могу не улыбнуться.
— Ну, это один из способов, чтобы начать, — говорю я ему. Он тоже улыбается, но это грустная улыбка, и мое сердце покалывает от боли.
— Я знаю. Но хочу быть абсолютно честен с тобой. Я серьезно облажался. У меня никогда не было серьезных отношений. Все, что у меня когда-либо было — это шлюхи, прости за термин. Я, правда, не знаю, как быть в реальных отношениях с нормальной женщиной. Вчера, когда ты сказала, что «мы» плохая идея, мне было больно. Я не привык к отказу. И тогда я поехал в Чикаго из-за некоторых дел с моим отцом. Это был просто дерьмовый день. Я остановился у небольшого бара в городе, и занялся сексом с женщиной. Я всегда так делаю. Блокирую какую-либо боль или гнев наркотиками и женщинами.
Он замолкает.
Я, онемев, смотрю на него.
— Ты даже не знаешь ее? — спрашиваю я шепотом.
Пакс качает головой.
— Нет. Я даже не знаю ее. Но самое странное в том, что я не мог заставить себя кончить. Все, что было в моей голове, — это ты. И вдруг, темный небольшой бар захватил меня, и я не мог выйти оттуда. Я думал о тебе все время, пока ехал домой. Потом, увидев тебя в «Bear‘s Den», я не мог дышать. Но ты была там с кем-то еще, и уже сказала, что не хочешь меня. Мила, когда тот парень тащил тебя к себе в машину, я увидел что-то красное. Впервые за долгое время, я заботился о ком-то, кроме себя. Не имело значения, хочешь ты меня или нет, но я не мог позволить тому парню обидеть тебя. Это говорит мне многое о себе. И о тебе. Это говорит мне, что ты хорошо влияешь на меня, что попытка быть с тобой стоит моего времени и стоит любого ожидания, которое потребуется, пока ты не будешь готова быть со мной.
Он замолкает, и теперь его глаза застывают на моем лице. Он ждет... реакции, или ответа, или, возможно, отказа. Мое сердце бьется так, будто оцепенелые эмоции распространились на всю грудь. Я вижу в его глазах сломленного маленького мальчика, который кричит, что он пострадал.
Я давно хочу это изменить, чтобы изменить его.
Даже если у него был просто секс вчера вечером, в каком-нибудь грязном баре.
Дерьмо. У него просто был секс вчера вечером в каком-то грязном баре.
Я сглатываю из-за этого факта и смотрю на него. То, что он сделал, возможно, было некрасиво, но прямо сейчас, с этой хрупкостью в глазах, он абсолютно красив.
Мой живот скручивается.
Против своих опасений, я почему-то верю ему. Я считаю, что это ничего не значит для него. Не знаю, что заставляет меня витать в облаках, он или нет. Все это безумие, и я не знаю, что сказать. Единственное, что я знаю — это свои чувства.
Я хочу рискнуть.
Мое сердце бьется очень сильно, и я не уверенна, что смогу успокоиться.
— Ты хотя бы предохранялся? — спрашиваю я нерешительно. — Я имею в виду с девушкой.
Пакс кивает.
— Конечно.
— Я, наверное, сумасшедшая. Мы даже не встречаемся, а ты мне уже изменял. Но
меня безумно тянет к тебе, — говорю я ему. — Находясь не с тобой, я думаю о тебе. Раньше я не привлекала таких парней, как ты. Это что-то значит, верно? Так, может быть, мы должны посмотреть, что из этого выйдет? Но мне нужно слово, что ты не будешь ни с кем, пока встречаешься со мной. Я не вынесу этого. Найди какой-нибудь способ справиться со своими проблемами. Я очень боюсь, Пакс. У тебя есть проблемы, с которыми я понятия не имею, что делать.
Пакс смотрит на меня, его карие глаза поблескивают в утреннем свете. Он медленно кивает.
— Я буду очень стараться не причинять тебе боль, — говорит он. — Я облажался. Не могу обещать, что не буду. Но обещаю, что буду стараться.
— Хорошо, — шепчу я. — Но очень сильно постараться.
Пакс смеется, низко и хрипло, и мой живот наполняется теплом от этого звука.
— И я не изменял тебе. Мы не были вместе. Ты отвергла меня, помнишь?
Он опускает голову и снова целует меня. На этот раз, этот поцелуй с обещанием.
Поцелуй наполняет меня надеждой, и я понимаю, что за последнее время это первый раз, когда я чувствую себя действительно надежно.
Это прекрасное чувство и на секунду, мне кажется, что я все-таки не сумасшедшая, потому что чувствую себя хорошо.
Отстранившись, Пакс все еще держит меня, глядя сверху вниз, и я вижу тепло в его глазах.
Это, на самом деле, тепло. Я даже не представляла, как от этого хорошо.
— Я помню, — говорю я ему. — Но это было, потому что я пыталась слушать свою голову, а не свое сердце. Моя голова, как правило, умнее сердца. Хотя, на этот раз, я собираюсь сделать сумасшедшую вещь.
Пакс усмехается.
— Я делал сумасшедшие вещи так много раз, что сбился со счета. Все они, обычно, вредили мне. Поверь, я знаю, как выглядит сумасшествие, и это не оно. Это... просто природа.
Мужчина и женщина, которых тянет друг к другу, когда этого логически не должно быть, потому что они противоположны. Но ты же знаешь, что противоположности всегда притягиваются, так что это имеет смысл.
Он говорит так по-умному, как будто эксперт в этом, и я смеюсь.
— Ладно, Доктор Фил. Мы будем просто считать, что есть общий смысл и затем просто исходить из этого.
— Куда именно мы направимся дальше, а? Как же нам войти в реальные отношения? — спрашивает он с иронией. — Потому что я, правда, не знаю.
Я вижу, что он не врет. Он смотрит в недоумении и даже не пытается скрыть это. Я считаю, что это что-то новенькое, поэтому не смеюсь над ним.
Вместо этого я просто говорю:
— Хорошо, начнем с первого свидания. Затем второе и третье. Мы будем двигаться медленно. Я не собираюсь прыгать в постель сегодня вечером, Пакс. Я имела это в виду, когда сказала, что боюсь доверять тебе, потому что ты можешь разбить мое сердце. Мне нужно некоторое время для того, чтобы доказать, что ты не будешь этого делать.
— Я согласен с этим, — говорит он мне, в его голосе веселье. — Думаю, тебе стоит подождать.
Я улыбаюсь, потом опираюсь на его руку, и мы смотрим на озеро, на то, как пенные волны скользят по пляжу, а потом отступают обратно. Солнце блестит на поверхности, как миллион призм света, и я смотрю на него.
— Уверена, это самое раннее время, когда ты тут.
Он смеется.
— Может быть. Я не уверен, но все же. Мне нужен душ. Очень сильно. Поэтому я собираюсь отвезти тебя к твоему автомобилю, затем принять душ. Когда я смогу увидеть тебя снова?
Когда он сможет увидеть меня снова?
То, как он задает этот вопрос, еще раз вызывает приступ боли в моем сердце. Это кажется таким беззащитным и нежным. Вроде бы, где-то в глубине души, за его грубой внешностью, он хрупкий. Но я не говорю этого, потому что уверена, что ему бы не понравилось такое описание. Вместо этого, я отвечаю:
— Я должна работать в «Холме», в ресторане моей семьи. Моя сестра управляет им. Я помогаю во время долгих зимних месяцев. Но если хочешь, ты можешь приехать примерно в конце моей смены, мы можем пойти на наше первое свидание. Ты любишь итальянскую еду?
Пакс улыбается.
— Я люблю итальянскую еду. И это свидание.
Он ведет меня к своей машине, а затем снова целует, вдавливая в прохладную металлическую дверь. Переплетает свой язык с моим, и я чувствую слабость от его близости. Потом я, наконец, вырываюсь, как рассудительный человек, и смотрю, как он идет к своей стороне. Я не могу не заметить, как прогибаются мышцы его спины, как он движется.