«Бедуинские дети тоже молчат, даже когда проводят по многу часов с родителями, — сказал ему однажды отец. Он был занят тогда покупкой земли в Айюн Кара у братьев Даджани, много ездил по окрестностям и общался с бедуинами. — Знай, сынок, что молчание — это основа мудрости. Реальность изменчива. Арабы это знают, сынок, прекрасно знают. Это другой мир. Тот, кто хочет в нем жить, должен к нему приспособиться. Это не Одесса и не Москва. Тут все по-другому. И еще одна важная особенность. Обрати внимание, как арабы относятся к животным: к скоту, к лошадям, к курам. Они действительно живут вместе с ними. Животные — это самые близкие и верные друзья наших соседей. Ты должен уважать такое отношение. Арабы считают, что человек — существо неблагодарное и злое, гораздо злее, чем животные. Есть у них притча, которую они любят рассказывать, — о лисе и пастухе. Пришел однажды тигр к пастуху и потребовал у него овцу из стада. Перепуганный пастух упросил тигра прийти на следующий день, пообещав за это время выбрать для него самую лучшую овечку. Но тут пастуху неожиданно помог лис, придумавший способ обмануть тигра. Пастух последовал его совету, и ему удалось спасти овечку. Наутро лис попросил у пастуха награду за помощь, но тот натравил на него свирепого пса, от которого лису едва удалось спастись. Существует множество вариантов этой притчи, но мораль здесь одна: „Человек зол от природы“. Ты знаешь эту арабскую поговорку. В ней выражено не только подозрительное отношение к человеческому характеру, но и любовь к животным, даже к хищным, как лисицы. Каждому воздается должное за его поступки. Бедуин не может существовать без своего стада, без кур, без коня. Запомни, сынок, арабы очень привязаны к животным и ценят уважение и доброту. Веди себя с ними порядочно, и они будут уважать тебя».
Глава восьмая
Легко пришло — легко и ушло
Жители Ришон-ле-Цион всеми силами старались облегчить Ольге пребывание в Палестине. Они приглашали ее в гости, рассказывали о пережитом, расспрашивали о жизни в Петербурге, знакомили со своими друзьями и не оставляли ей времени на размышления и переживания.
В первую же неделю после приезда Ольги старожилы колонии Иосиф и Берта Файнберг устроили вечеринку в ее честь. Их барак стоял на главной аллее поселения, ведущей к синагоге. Это была ухоженная, хорошо побеленная постройка, почти настоящий дом, окруженная садиком, в котором благоухали кусты жасмина и герань. Окна украшали веселые яркие занавески, а в углу гостиной, резко контрастируя с ее убогой обстановкой, красовалось пианино. Этот музыкальный инструмент принадлежал Берте, которая ни за что не пожелала оставить его в России вместе со всем остальным имуществом. Берта была очень трудолюбива. В то время как остальные поселенцы кормились за счет виноградников, Берта и Иосиф купили коров. Берта ухаживала за ними, доила, приготовляла сыр и масло, которые и продавала.
Сейчас, в темной длинной юбке и белоснежном, тщательно отутюженном переднике, она угощала гостей лепешками с корицей, пирогами собственной выпечки и крепким чаем. Гости же знакомились с Ольгой и расхваливали радушную хозяйку.
За столом все говорили по-русски. После чая один из друзей дома подошел к пианино и стал наигрывать мелодии русских песен. Берта тотчас присоединилась к нему. Они играли в четыре руки, и знакомые напевы возбуждали у слушателей тоску по далекой покинутой родине.
Слушая музыку, Ольга почувствовала, как сильно она истосковалась по петербургским белым ночам, таким чарующим и таинственным, и по Федорову, который вдруг показался ей совсем далеким и нереальным, как принц из сказки.
Среди гостей ее внимание привлек благообразный высокий и широкоплечий бородач с длинными волосами и зычным голосом. Он залпом пил горячий чай — чашку за чашкой — и прислушивался к разговору. Потом встал и заговорил, перекрикивая всех присутствующих: «Наконец-то еврейский народ вернулся домой после двух тысяч лет изгнания. Запомните эти мгновения — они священны. Господь дал эту землю нам, нам, а не этим дельцам и благодетелям, которые сидят в диаспоре и думают, что мы — нищие, живущие подаянием». Его слова сопровождались аплодисментами. После небольшой паузы он продолжал: «Господь сказал: „В поте лица своего будешь есть хлеб свой“. Вы первые осуществляете эту заповедь, данную Адаму. Он был изгнан из рая, потому что ослушался Бога, а мы останемся в нем, ослушавшись чиновников». После этих слов снова раздались аплодисменты, смех и возгласы одобрения.