«Сергей. Как мой Сережа», — подумала Ольга. Внезапно она содрогнулась от ужаса. Ей пришло в голову, что Сергей Зубатов был начальником ее Сережи и, вероятно, знал о его поездке в Палестину. Значит, при желании он сможет отыскать Маню даже здесь.
Ольга почувствовала, как смертельный страх охватывает ее душу, но не сказала Мане ни слова. Она решила обсудить положение с братьями девушки.
Маня продолжала рассказывать и на следующий день. Ольга пришла к ней домой, принесла фрукты, заварила чай и вдруг отчетливо поняла, насколько крепкие узы связывают ее с этой молодой женщиной. Слушая ее, Ольга не только размышляла о трагических происшествиях Маниной жизни, но и анализировала собственные чувства. Она выдержала испытание на верность. Она поступила так, как решила, — не порвала с Иеѓошуа, осталась его преданным другом и соратницей.
Вскоре в России разразилась первая революция. Низшие слои общества восстали против царя, который жестоко расстрелял петербургских рабочих. Волнения охватили армию и флот. Броненосец «Потемкин», один из лучших кораблей Черноморского флота, взбунтовался против правительства. В одесском порту и в самом городе начались массовые беспорядки. Подавляя их, власти не щадили ни женщин, ни детей.
Известие о мятеже пришло в Палестину через неделю после его начала. Узнав о кровопролитии в Одессе — городе, где когда-то действовала ее партия, — Маня снова погрузилась в прошлое, заперлась в своей комнатушке и не желала видеть даже родных.
Молодые Манины друзья из Петах Тиквы, покинувшие Россию после кишиневского погрома, жили теперь исключительно тем, что происходило на далекой родине. Они с энтузиазмом обсуждали революционные события и восхищались смелостью повстанцев. Улыбчивый Менделе Португали, степенный Исраэль Гилади, задумчивый Саадья Паз, решительный Цви Бакар и, уж конечно, братья Исраэль и Элиэзер Шохат часами спорили о том, насколько силен и на что способен восставший народ. Старший, Элиэзер, отличался серьезностью и молчаливостью, а красавец Исраэль и мертвого мог бы увлечь своим задором и воодушевлением. Это был прирожденный командир.
Когда Маня немного оправилась от потрясения, она снова стала встречаться с рабочими Петах Тиквы, участвуя в их разговорах и спорах о России. Иногда она отправлялась с ними в сады и смотрела, как они выпалывают пырей и копают лунки. Особенно ей нравилось бывать на упаковочной фабрике и наблюдать, как работницы сортируют и складывают в ящики апельсины. Женщины сидели на циновках и ловко перебирали золотистые плоды, завертывая каждый в тонкую шуршащую бумагу с надписью «Jaffa». Мане вспоминался родной дом в Гродно и отец, покупавший на праздники апельсины в таких вот обертках. Только что сорванные оранжевые шарики наполняли фабрику соблазнительным благоуханием.
В один прекрасный день Маня призналась Ольге, что влюблена.
«Кто же этот счастливец?» — спросила Ольга, радуясь, что девушка, по-видимому, вырвалась из тенет прошлого. Любовь — лучшее лекарство, думала она.
«Исраэль Шохат», — сказала Маня.
«А сколько ему лет?» — невольно вырвалось у Ольги, и она тут же пожалела о своем вопросе. Но сказанного, увы, не воротишь.
«Он молод. Моложе меня на десять лет. Ты ведь тоже старше Иеѓошуа».
Ольга в смятении смотрела на нее. Женщине нужен мужчина, опора, а не молокосос, думала она, но вслух этого не произнесла.
«И что же ты в нем нашла?» — спросила она после долгого молчания.
«Великие, оригинальные идеи, дерзкий ум».
«Великие идеи и дерзкий ум еще не причина, чтобы влюбляться. Любовь поглощает всю душу без остатка. Попытайся проанализировать свои чувства. Исраэль — ребенок по сравнению с тобой. Разве такой мужчина тебе нужен?»
«Но он мне нравится, я его хорошо дополняю. Я — человек действия, а он мыслитель. Я помогу ему воплотить в жизнь его идеи».
«Посмотри на море. Волны накатываются на берег, песок поглощает их, но им на смену тут же приходят другие. Потому, что они возникают из неизмеримых глубин. Но морем быть очень трудно. Я видела тебя в тяжкие минуты. Помнишь, какой ты была, когда приехала сюда? Ты походила на собственную тень. Тебя опять тянет в бездну? Знаешь, какие силы нужны, чтобы воплощать „великие“ идеи?»
«Знаю. Это меня и привлекает. С Исраэлем мне не придется скучать. Он станет источником идей, а я — исполнителем. С моим опытом я буду ему хорошей помощницей».
«Ты не море».
«Но я люблю его. Ты сколько угодно можешь смеяться над оригинальными идеями, но не забывай, что именно идеи преобразуют мир. Исполнителей много, мыслителей мало. Ты разве не понимаешь, что, коль скоро в этих краях рождается новое общество, и вести себя здесь надо по-новому, не так, как в галуте?»