— Рэн? — позвала я. — Что ты делаешь?
Он поднял голову, его лицо просветлело, черты лица смягчились.
— Работаю, маленькая. А ты почему здесь?
Я подошла к нему и обняла со спины за шею.
— Проснулась, а тебя нет. Соскучилась, — прошептала я. — А зачем тебе карта?
На его столе действительно лежала карта мира. Ну, там всего два государства, поэтому она почти не нужна. Тут кстати всего один материк, окруженный океаном, правда, с пресной водой.
— Я пытаюсь понять… — начал муж. — Как-то это все странно. Зачем светлые начинают войну?
Он замолчал, я тоже задумалась. А потом ко мне в голову, наконец, пришла одна мысль, и я ужаснулась.
— Т-ты поедешь на ф-фронт? — спросила я заикаясь.
Он осторожно убрал с себя мои руки, повернулся и усадил меня к себе на колени боком. Потом прижал губы к моему виску.
— Да.
Страх усилился стократно. Я вцепилась в рубашку мужа.
— Это ненадолго, маленькая.
Я повернула свое лицо к его и всмотрелась ему в глаза.
— Это неважно. Я боюсь.
Он окаменел.
— Я самый сильный маг Эситрена.
Опять не так понял. Я положила ладонь ему на щеку и тихо сказала:
— Я знаю, Рэн, я знаю. Но страх рождается вне зависимости от того насколько ты сильный. Я боюсь потерять тебя, понимаешь? — последние слова я произнесла уже срываясь. Черт. Беременность фатальна для эмоционального контроля.
Рэн просто поцеловал меня. Мне нравится его способ успокаивать меня, потом он прижался своим лбом к моему и прошептал:
— Я тебя понимаю, но я император и я должен убедиться в готовности моего войска к войне.
Я кивнула.
— Когда? — только спросила я.
— Через неделю.
Я вздохнула в предчувствии разлуки и прошептала:
— Тогда не будем терять время зря.
А потом я прижалась своими губами к его. Он тут же ответил на мой поцелуй, но осторожно. У-у-у. Обхватила руками его шею, прижалась к нему всем телом. Он аккуратно обнял меня за талию. Да что же такое?! Я отстранилась.
— Не сдерживайся, — сказала и тут же снова прижалась к его губам. Теперь уже он отстранился.
— Ребенок… — прошептал он с неким благоговением.
— Ему это не повредит он совсем крошечный сейчас, — ответила я.
У меня было чувство, что я его не убедила. Он будто гасит свою страсть. Так это что мне все семь месяцев (у них тут так) терпеть мягкий осторожный секс?! А в последние месяцы вообще ни-ни?! Мое либидо озадаченно почесало в затылок, а потом категорично не согласилось с таким планом. Муж тем временем целовал меня в шею. Меня это без сомнения заводило, но во всех его движениях чувствовалась эта осторожность, чтоб её! Я чувствовала, что он меня хочет, но… Но он капец, как сдерживается. Он может и будет сдерживаться постоянно. Он тоже любит грубый секс, но… Думает что со мной теперь надо обращаться осторожно. Для моего же блага, естественно! Я встала с его колен. Он поймал меня за руку и попытался усадить опять. Я освободилась от его захвата. Он немного опешил. Потом сложил руки на груди, откинулся в кресле и, приподняв бровь, спросил:
— Ну и куда ты?
Моё бедное-бедное либидо (ему и так уже досталось, горемычному) совсем ошалело… Погоди! Для тебя же стараюсь!
— Я…
Стала пятиться, смотря ему в глаза.
— Или все или ничего? — спросил он снова.
Отойдя от него на два метра, встала.
— То есть «все», как я понимаю, мне не светит?
Он покачал головой и улыбнулся.
— Тебе нормально? — спросила я небрежно.
Он кивнул. Глаза сами собой упали на его ширинку. Ну да, ну да, я вижу. Тем временем я отошла еще и прижалась к стене.
— Знаешь, — начала я немного задумчиво, глядя вниз, правда, один глазам все равно на него косила, — я пока в комнате была, видела Гордора.
Естественно никакого Гордора я не встречала, я вообще о нем только сейчас вспомнила, когда, так сказать, приспичило. Глаза мужа почернели, теперь его и так не слишком расслабленная поза (хоть она и выглядела таковой), стала очень напряженной.
— Из окна… — продолжила я. Потом подняла взгляд наверх, будто припоминая. — На нем не было рубашки, — щеки порозовели (уж не знаю, чем я заслужила такую награду в виде покрасневших щек?!). Я прикусила губу и совсем откинулась на стену, прерывисто дыша. Один. Два. Три… Три секунды и я прижата к стене.
- Не с-смей о нем даш-ше думать, — прошипел мне муж в ухо.
О да! Я искоса посмотрела на него.
— Но он… — я вздохнула.
Платье на мне порвали в одно мгновенье.
— Моя, — прорычал он, входя в меня.