114
Лида
Когда Вадим написал, что заболел, я ни мгновения не раздумывала, ехать к нему или не ехать. Вроде бы я была не обязана о нём заботиться — пошёл уже второй месяц, как мы развелись, договорившись общаться только по вопросам, связанным с воспитанием Аришки. И у Вадима даже появилась другая женщина… Но, клянусь, в тот момент я и не вспомнила про эту Леру. Мне было плевать, где она шляется, пока Вадим болеет. Сама я считала, что обязана ему помочь. А как иначе, если я его люблю? И прекрасно знаю, что он во время болезни становится хуже грудного младенца.
И мы с Аришкой на такси рванули домой. Зашли в аптеку, накупили всяческих лекарств — что именно стряслось с Вадимом, мы ведь не знали, — а заодно ещё и продуктов, и поднялись наверх. Аришка открыла дверь своим ключом, мы вошли в квартиру, быстро сняли обувь, куртки и почти побежали в спальню.
— Ой-ой! — пропищала дочка, первой заметив на полу не самую приятную лужу. Я аккуратно обошла её и, приблизившись к спящему Вадиму, дотронулась ладонью до его мокрого от пота лба.
Муж буквально горел. Я тут же побежала на кухню, нашла в аптечке бесконтактный градусник, померила Вадиму температуру — и едва не присвистнула, увидев на дисплее почти тридцать девять градусов. Ничего удивительного, что он в отключке. Такая высокая температура на Вадима всегда действовала как удар кувалдой по голове.
— Мам, что с папой? Он отравился? — шёпотом спросила Аришка и посмотрела на меня испуганными глазами.
— Нет, для отравления у него слишком высокая температура. Наверное. Думаю, это желудочный грипп или ротавирус. Сейчас будем лечить твоего папу. Принесёшь водички? Лучше сразу много, весь графин и стакан.
Следующий час я чувствовала себя Дон Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами. Мне стоило огромного труда хотя бы немного привести Вадима в чувство, чтобы заставить его выпить жаропонижающее, сорбент и кишечный антибиотик. Муж, вялый, как полудохлая рыба, еле сообразил, что от него требуется, но после первого глотка оживился и стакан воды выпил с удовольствием. А потом и второй. И тут же вновь лёг спать, а я отправилась убирать с пола рвоту.
— Мам, — с опаской протянула Аришка, глядя на Вадима, — а с папой точно всё будет нормально? А то, может, скорую…
— Если от лекарств не станет легче за пару часов, то придётся скорую, — кивнула я, намывая пол. — Но, думаю, обойдётся. Не волнуйся. И иди спать, ладно? Поздно уже. Я сейчас здесь всё протру, поменяю бельё под твоим папой и его одежду, а потом и сама лягу.
— Хорошо, — покладисто кивнула дочка и ушла в ванную.
Легко сказать — поменяю бельё и одежду! Вадим же спал. И был тяжёлый, как слон. Наволочку и пододеяльник я стащила легко и так же легко надела новые, а вот простыня мне никак не давалась. В итоге я плюнула и решила, что сделаю это, как только муж проснётся и захочет в туалет.
На минуту заглянула Аришка, чтобы пожелать спокойной ночи. Я в этот момент как раз мерила Вадиму температуру и радовалась, что она упала аж на целый градус. Дочка тоже порадовалась и пошла в свою комнату воодушевлённая.
Когда Аришка ушла, я выключила свет, чтобы не мешал Вадиму спать — хотя ему в таком состоянии и пушечный выстрел над ухом фиг бы помешал, — и села рядом на постели. Что делать самой, я не знала. Уходить спать в гостиную или кабинет я боялась — мало ли, мужу станет хуже? Ложиться рядом как-то нехорошо. Поэтому я просто сидела возле Вадима и периодически проверяла температуру.
Один раз, где-то через час, муж просыпался, просил воды. Я дала ему полный стакан, Вадим выпил, глядя на меня как-то расфокусированно — по-моему, он даже не понимал, кто именно сидит рядом с ним, — и вновь отключился. К сожалению, ниже тридцати семи с половиной температура у него пока не опускалась, и это меня огорчало. С другой стороны, и выше больше не поднималась…
Не знаю, сколько часов я так просидела. В конце концов у меня заныла спина, затекла шея, глаза начали нещадно слипаться. Ещё я неожиданно вспомнила, что завтра-то на работу… Хотя я могу отпроситься на денёк. Главное — самой не заболеть, это будет катастрофа.
В итоге, несколько раз очнувшись из-за того, что буквально падала с кровати боком на пол, я признала поражение. Сняла джинсы и водолазку, поколебавшись, всё же оставила лифчик — никакой футболки у меня с собой не было, а спать без белья рядом с Вадимом как-то слишком двусмысленно. Искать сейчас в потёмках какую-то ночную одежду для себя, греметь гардеробом — очевидно плохая идея, поэтому я решила, что потерплю. Хоть и неудобно в лифчике, но ничего, переживу.