Начало учебного года у Арины тоже было насыщенным, плюс ко всему добавились суета с Капитошкой и первые уроки игры на гитаре. В общем, было не продохнуть из-за забот.
Возможно, из-за этого дочь даже ни разу не спросила, что будет дальше с нами, то есть с её родителями. А может, Лида ей что-то сказала, отчего Арина и молчала как партизан. Она умеет, теперь я это знал наверняка.
Когда Лида снова была готова принять Аришку — это случилось в пятницу вечером, — я подвёз дочку, но жену так и не увидел — Арина сказала, что поднимется наверх сама, и я не стал настаивать, но тем не менее задумался.
Мне всё больше казалось, что они ещё что-то скрыли от меня. Неспроста меня столь настойчиво отваживали от посещения квартиры, где сейчас жила Лида. Может, раньше там хранились вещи для моего дома детства?
Может. А сейчас что? Привычка?
Я решил, что на днях всё-таки навяжусь в гости и ни на какие отговорки уже не поведусь.
Почти так и случилось. Я и вправду заехал совсем скоро, но не потому что сам так решил — за меня это сделал кто-то ещё. Бог? Судьба? Жизнь? Или что-то иное, распоряжающееся нами…
.
Утром в субботу я собирался выйти на прогулку с Капитошкой, но он активно мешал мне одеваться. Ещё и телефон разрядился, а всё из-за того, что маленький зверюга, как выяснилось, напал на провод, чудом не прогрыз его, но мобильник отсоединил. Телефон, естественно, за ночь успел отключиться. Да уж, придётся теперь убирать всё проводное куда-нибудь повыше, пока Капитошка не дорастёт до Капитана и не поумнеет. Такой надеждой я себя тешил.
Аришка с вечера была у Лиды и должна была оставаться там же как минимум до утра воскресенья — по крайней мере, именно таким был уговор. Поэтому я изрядно удивился, когда услышал звонок в дверь и, заглянув в глазок, обнаружил за дверью дочь, показавшуюся мне взволнованной.
Арина была одна, и это уже настораживало. Вряд ли Лида могла отправить её добираться сюда в одиночестве, ещё и с утра пораньше.
Я быстро распахнул входную дверь.
Дочь с красными заплаканными глазами, увидев меня, разрыдалась с новой силой и кинулась обниматься.
Капитошка, ничего не понимая о жизни людей, радостный прыгал рядом.
— Что случилось? Почему ты…
— Папа! Папочка! Папа…
Арину поглотила истерика.
Я не выпускал её из объятий, пока она не успокоилась и сама не отстранилась от меня, чтобы достать из кармана куртки три мятых, словно из мусорного ведра, талона к разным врачам… из онкологического центра.
— Вот, я у мамы нашла… Пошла кое-что выбросить и увидела…
Ком подкатил к горлу. Я всеми силами старался сохранять спокойствие.
Это ещё ничего не значит. Может быть, просто какое-то обследование? Бывает же так. Да, конечно, бывает. Талоны, даже на недавние даты, ни о чём не говорят.
Однако у Арины с собой были все поводы для самых страшных переживаний. Конечно, она не стала бы приезжать ко мне с утра пораньше, по-видимому сбежав из Лидиной квартиры, если бы не весомый повод.
Дочь начала искать что-то в телефоне, открыла фотографии и дала его мне.
— Я знаю, где у мамы лежит папка, с которой она в клинику ходит, — произнесла Аришка срывающимся шёпотом. — Я порылась в ней и сфотографировала… Я так испугалась, ты не отвечал на телефон. Я… Я… — Арина, всхлипывая, жадно глотала воздух, пытаясь продолжать свой рассказ. — И, пока на автобусе ехала, гуглила… Я ничего не понимаю. Папа? У мамы р-рак?
Дочь снова разрыдалась. Я обнял её, не переставая листать фотографии, пытаясь понять одновременно и что написано в документах, и какие слова подобрать для Арины. В этот момент меня не существовало. О себе надо было забыть. Эта мысль помогала сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
Среди фотографий нашлись результаты биопсии с диагнозом…
И свежая выписка из больницы с описанием первой химиотерапии, проведённой всего несколько дней назад.
Места для сомнений совсем не осталось. Всё стало предельно ясным.
Капитошка продолжал прыгать и тявкать. Я взял его нежно за шкирку и закрыл на кухне. Вернувшись к дочке, сказал:
— Ариша, мама и вправду заболела, но не стоит этого так сильно пугаться.
— Но это же рак! Я в фильмах видела…
— Ариша, послушай меня, — я старался говорить максимально уверенно и спокойно. Если дочь знает, как мне дорога её мама, а она знает, то должна почувствовать — раз я спокоен, для этого должна быть причина. — Рак действительно очень серьёзная болезнь. Но, в том числе из-за фильмов, многие думают о нём неверно. Понимаешь, рак бывает разным. Это не одно заболевание, их много. И он бывает на разных стадиях. Если его рано обнаружили, то шанс вылечиться очень большой.