Может ли красота быть безусловной? Или контекст, в котором она находится, тоже имеет значение?
Ранее, до сегодняшнего дня, я считал, что красота не зависит ни от чего. И великолепный интерьер останется таким же, даже если в нём живут отвратительные люди.
И дым из трубы мусоросжигательного завода в лучах закатного солнца красив сам по себе, несмотря на вред, который он несёт людям.
И ядерный взрыв...
А моя жена, изменившая мне после одиннадцати лет совместной жизни, остаётся красивой или нет?
Глядя на Лиду в этот вечер, когда я говорил, что нам нужно развестись, я не мог не признать, что по-прежнему считаю её красивой. И в то же время я поражался тому, какое отвращение теперь вызывала эта её почти ангельская красота.
Мне даже показалось, что я учуял гнилостный запах. Не зря сразу после этого разговора я отправился в душ, хотя уже принимал его час назад.
Помнится, в детстве один мальчишка предлагал мне на спор лизнуть мусорку рядом с домом. За деньги, которых в то время в моей семье вечно не хватало. Но я уже тогда был из тех, кто не то что лизать, а руками трогать помойку не будет ни при каких обстоятельствах. Даже за деньги.
С тех пор брезгливости во мне не убавилось. И я не только не хотел к Лиде прикасаться — мне даже смотреть на неё было тошно, особенно если я думал о том, чем она занималась последние две недели.
Удивительно, что такая реакция на Лиду стала возможной. Всё-таки моя жена очень привлекательная, причём объективно, а не зависимо от вкуса. Кому не нравятся стройные пышногрудые блондинки с яркими голубыми глазами и длинными ногами? Создатели образа Мэрилин Монро не зря ели свой хлеб — подобная ангельская сексуальность безотказно действует на мужчин. Только, в отличие от той же Мэрилин, Лида была натуральной блондинкой. В её внешности вообще не было ничего ненатурального — всё своё, никакой пластики и крашеных волос. Лида даже косметикой почти не пользовалась — так, совсем немного, — и из-за этого выглядела юной и свежей. Никто бы и не дал ей тридцати одного года, максимум — двадцать пять, а то и меньше. Сейчас у Лиды была короткая стрижка — волосы чуть ниже лопаток, — а когда мы познакомились, она щеголяла длинной толстой косой золотисто-пшеничного оттенка, как у царевен из сказок. Отрезала Лида её пару лет назад — сказала, что надоели длинные волосы, — и я немного расстроился. Мне нравилась её коса. Впрочем, короткая стрижка Лиде тоже шла. Но её красоту вообще мало что может испортить.
По крайней мере, так я думал раньше.
Я всегда гордился тем, что у меня красивая жена, ещё и намного моложе меня. Да, мужчины такими вещами козыряют при первой возможности. Впрочем, женщины тоже, порой даже ещё громче, просто такое встречается реже. Мне это всегда казалось глупостью, пока я сам не оказался в статусе человека, у которого жена моложе на «дцать» лет. Оказалось, что этим действительно сложно не гордиться, как ни старайся. Особенно с годами. Чем больше седых волос пробивается у меня на висках, тем крепче моя гордыня, когда я смотрю на свою жену…
Смотрел.
Разумеется, я всегда ценил в Лиде не только красоту. Она выделялась умом ещё будучи моей студенткой. У Лиды были большие перспективы в дизайне, она имела склонность к нестандартному мышлению, что важно в нашей профессии. Иначе я не позвал бы её в свою студию на практику много лет назад. По блату я никого не беру, даже самых близких мне людей.
Ну а то, что Лида всегда была немного ленива, рассеянна и инфантильна, несмотря на наличие раннего ребёнка, что обычно многих заставляет быстрее повзрослеть, даже вызывало у меня подобие очарования и умиления. Ведь у неё был я. Моей заботы должно было хватить обеим — и матери, и ребёнку. Так что никаких проблем в этом не было. Так я всегда думал.
В итоге Лида с годами почти перестала работать и развиваться в профессии. По сути, она выполняла черновую работу рядового фрилансера, но зато больше времени проводила с дочкой — по крайней мере, так мне казалось до недавних пор. Я часто мерю других людей по себе и, будучи очень занятым и организованным человеком, который успевает всё, везде и сразу, был уверен, что Лида направляет всю энергию, освободившуюся от работы, на воспитание и заботу об Арише. Ну не любила Лида никогда готовить — ничего страшного. Ну не фанат она уборки. Тоже не проблема. Мы давным-давно наняли домработницу, и она закрывала все основные бытовые вопросы, а завтраки обычно готовил я, потому что умею и люблю и потому что чужого человека не хотелось видеть у нас в доме с самого утра. Завтрак — слишком личное, семейное мероприятие.