Да, это всё не было для меня проблемой, потому что главным я считал то, что Лида была хорошей матерью. Что касается меня, то я полагал, что жена не проявляет даже элементарной заботы обо мне, потому что сфокусирована на дочке. Я никогда не контролировал Лиду, поэтому до недавних пор и не знал, что у неё действительно бесконечно большое сердце, только вот в нём почти всё место занимает она сама, ну и небольшой кусочек оставлен для дочки. Про своё место я даже говорить теперь не буду.
Я никогда не ждал от неё большой любви, учитывая, как именно начались наши отношения. Но уважение…
Я многое в жизни могу стерпеть, если нет других вариантов. Голод, холод, боль, длительный стресс, но, чёрт побери, если ко мне относятся без уважения, то пусть готовятся к санкциям — крепким словом, а то и кулаками, я поставлю человека на место. Так было всегда и так остаётся и по сей день. Правда, с годами я стал чуть менее вспыльчивым, но это, кстати, не спасло бы грёбаного саксофониста, если бы, не дай бог, он встретился со мной. Причём как тогда, одиннадцать лет назад, когда это ничтожество бросило беременную Лиду, так и сейчас.
Лида, Лида… И всё-таки что-то она обо мне поняла за наши совместные годы.
Уверен, поэтому и не стала изменять мне по-тихому, а открыто написала, что собралась делать. Это была попытка усидеть на двух стульях — и в душу мне нагадить, и сделать это с должным уважением.
Недальновидная дура.
Я тебя любил. За все эти годы не было и дня, когда бы я подумал: а не посмотреть ли налево, — несмотря на то, что вариантов было очень много. Мне нужна была только ты, только наша с тобой семья.
Возможно, если бы Лида занимала в моей студии руководящую должность или если бы основала какой-то свой бизнес, за который несла бы стопроцентную ответственность, — она бы научилась стратегическому мышлению и, наверное, поняла бы, что в скором времени неизбежно приползёт ко мне обратно и услышит от меня то, что услышала.
Но ответственность — это не про Лиду.
Увы.
5
Вадим
Несмотря на то, что я накрылся одеялом с головой, всё равно слышал, как в соседней комнате — это была наша бывшая спальня — Лида ходит из угла в угол. Порой мне хотелось встать, пойти туда и сказать, чтобы она наконец села или легла и перестала стучать мне по мозгам. Никогда не понимал этой дурацкой привычки мельтешить. Но в этом была вся Лида — паникуя или нервничая, жена могла пробежать целый километр туда-сюда по комнате или изорвать кучу салфеток. Вот только раньше это не особенно раздражало. Как я шутил, когда Лида останавливалась и извинялась: «Главное, что ты ногти не грызёшь, этого я бы тебе не простил».
У меня было предположение, что, выждав некоторое время, Лида захочет исправить своё положение. Войдёт в кабинет в соблазнительном нижнем белье или даже без него, попытается нырнуть под одеяло. Естественно, я бы её выгнал, но попытки такой ожидал.
Однако Лида не пришла, и это значило, что жена в кои-то веки здраво оценивает ситуацию. И нет, меня совсем не огорчило, что она не пришла. Несмотря ни на что, я не хотел быть грубым с Лидой, а если бы она пришла, мне пришлось бы нагрубить ей.
Я был разочарован в Лиде не только как в жене, но и как в матери.
За прошедшие две недели я понял, что жена не справлялась со своими материнскими обязанностями. Она даже за зубами Ариши умудрилась не проследить и упустила два кариеса.
Кроме того, выяснилось, что Лида практически не занималась с Аришкой уроками, и большинство Аришиных успехов в учёбе связано исключительно с собственными усилиями дочки. Я понял это со слов Арины, когда она попросила меня помочь ей с уроками, но не испытывал сомнений, что так оно всё и было. Моя дочь не из тех детей, которые все заслуги приписывают себе. Конечно, есть и большой плюс в том, что Арина самостоятельно училась, но всё же возникает вопрос: в каких облаках витала её мать всё это время? И когда начался этот полёт?
Конечно, я знаю, что Лида любит дочь. Просто делает это так, как умеет, — паршиво.
Пока Лида неизвестно где таскалась со своим проклятым саксофонистом, я часто вспоминал нашу совместную жизнь. И поражался тому, как много в ней было счастливых моментов. По правде говоря, у меня не получилось вспомнить вообще ничего по-настоящему плохого, каких-то скандалов, истерик, расставаний. И от этого поступок жены казался ещё неожиданней и подлее.
Сразу же после прочтения того сообщения от Лиды я понял, что мне нужен развод. Но принимать решение на эмоциях — проигрышная стратегия поведения. Поэтому спустя пару дней, которые прошли в некотором оцепенении и неверии, что Лида действительно решила уйти, я погрузился в анализ сложившейся ситуации.