В общем, время проходило весело и интересно. И вдруг, в самый разгар удовольствия, кто-то свистнул из-за сарая.
Выстрел приняли за тот самый сигнал. И все завертелось. Петренко потом орал, грозился их расстрелять за убийство институтской девчонки и подачу сигнала к атаке. Или выдать начальству Периметра, и пусть там делают с ними, что хотят. Выдать-то он, конечно, не выдаст. Долг своих не сдает. А вот насчет расстрелять, тут возможны варианты. С него станется, особенно под настроение.
Пришлось все-таки рассказать ту историю в Жареном Гвозде, да еще при всех. Отряд ржал в полном составе. Сволочи… а еще товарищи. А Петренко еще больше разорался, мол, если научники долговцев с крылечек за ручки-ножки скидывают, то это… это непонятно как даже и назвать. Слов нет, хотя бы и нецензурных.
Так ведь было подлое нападение сзади!
Ладно. Остается надеяться, что после экзекуции над деревней он развеселится и подобреет. А на что еще надеяться?
С остальными институтскими отряд обошелся со всем уважением. Аккуратненько связали, главным образом для того, чтобы не бегали где попало и не угодили под пулю. Даже того поганца, который вместо заполошной беготни успел связаться по рации с Институтом, даже его пальцем не тронули… почти… так, легонький подзатыльник. Одного, который схватился-таки за пушку, ранили в руку, тоже со всей возможной аккуратностью. Перевязали, посадили к стеночке и сунули фляжку с водкой. За моральную травму.
А вот с местными… С местными не церемонились. Ха, они еще и сопротивляться пытались! Им бы с мелкими бандюками воевать, еще, глядишь, кое-что и вышло бы. Но уж никак не с Долгом. Впрочем, командир велел без надобности не убивать. Будет веселуха.
И точно. Полковник Петренко – светлая голова! И чувство юмора у него на уровне. В разной степени подраненных уродов вместе с чистыми (хотя какие они к черту чистые, если замараны общением с уродами) пробросали в самый большой сарай.
И тот козопас, который их тогда повязал веревками, тоже тут обнаружился! Над этим поганцем они развлекались минут десять – отгоняли стремное настроение, не отпускавшее после полковничьих угроз. То, что от него осталось, закинули туда же, в сарай. Авось, доживет до начала представления. А потом командир сказал:
– Умрете так же дружно, как жили.
Сарай долго, с прибауточками, обкладывали соломой и обливали запасами тутошнего кабатчика – все равно весь спирт с собой не унесешь. Состязались в остроумии, и погромче, чтоб слышал даже самый глухой из уродов.
Да, полковник у них, конечно, молодец. Но скотина. Перед самым началом праздника ему вдруг понадобилось расставить патрули вдоль городской стены. Из Института, понимаете ли, могут прислать отряд. Ну, могут… Вот сгорел бы сарай, и пошли бы дежурить, так ведь нет! И их обоих, конечно же, сослал в первую очередь. Усмехнулся еще противно так – в записи, мол, праздник посмотрите, успеете до расстрела.
Садист.
Вертолет шел на форсаже, кажется, даже скрипел от натуги. Странный парень с желто-зеленой чешуей на лбу и затылке, сидевший в пилотском кресле, все шипел и ругался. Грозил порвать, расстрелять, стереть в порошок и по забору развесить. Угрозы трудно совмещались, но кто укажет на это человеку в подобном состоянии?
Картографы влипли в эту историю совершенно неожиданно для себя самих. Не только не отдохнули от долгого похода, но даже по начальству толком не доложились. Терёха только и успел сказать, что северо-западный портал в восьмой локации, увы, не обнаружен, так что откуда в случае чего ждать контроллеров с их зомбячьими бандами по-прежнему не известно. Правда, намечено несколько перспективных направлений, куда в ближайшее время… вот и все. Разве что карту аномалий в штабе сумел сбросить. А потом… Тут такое началось, что хоть святых выноси. Все бегают, все машут руками, и начальство, как на грех, где-то носит, в штабе только Евдокимов и один караульный взвод. У Евдокимова рожа красная, глаза белые, орет, что будь его воля, он весь этот Долг развесил бы на каждом сухом дереве Зоны. «Терёха, – орет, – бери своих, бери всех, кто под руку подвернется, садитесь в вертолет к языкатому мутанту… не ошибетесь, не ошибетесь, он один такой, да и вертолет тут сейчас единственный… и дуйте в Серый Лужок. Если сообщение подтвердится – хоть из-под земли мне этих долгарей достаньте и в землю вбейте. Чтобы ни один живым не ушел. А там пусть меня – орет – полковник с Давиденкой хоть разжалуют, хоть расстреливают! Достали – орет – сволочи!»