Зомби потянулась за бутылкой, перегнувшись через Петьку, а Леха удостоился еще одного выразительного взгляда.
Летели. Зомби, о чем-то задумавшись, прихлебывала коньяк из горлышка. Леха украдкой косился. Лицо белое, не дышит. Совсем мертвая. Но коньяк, однако, хлещет.
Девушка вдруг повернулась и споткнулась о его взгляд. Но поняла по-своему.
– А что это я одна пью? Может, еще кто хочет? – и она приглашающе взмахнула бутылкой.
– Мы на задании, нам нельзя, – поспешно сказал Терехин.
Да как же так! Интересно же выпить с зомби. Леха кинул на командира просительный взгляд. Тот пожал плечами.
– А я выпью, – объявил Леха. – Домой едем.
Он сграбастал бутылку и отхлебнул из горлышка, не глядя на передернувшихся товарищей. Возвращая бутылку, Леха подстроился к качке вертолета и, имитировав потерю равновесия, цапнул за руку. Ух ты, холодная! И твердая! Соседка не обратила внимания: действительно же вертушку качнуло. А вот командир заметил. Вон смотрит как внимательно. Опять огребет Леха за свое любопытство. А почему, спрашивается? Ну, потрогал зомби. На задании же он – ни-ни, а сейчас действительно уже летим домой.
Дома, в Институте, Крысулю встречали с помпой, еще чуть-чуть и фейерверки принялись бы запускать. Сначала на ней с визгом повисли ее некроманты. Была бы жива – уронили бы. Потом, разметав мальчишек, как кегли, в нее вцепилась зареванная Леночка. Была бы живая – задушила бы насмерть. Где-то сбоку наблюдался довольный Док, но в кучу-малу благоразумно не лез, берег ребра.
– Ребята, я, кажется, нарыла клавишу «запись» в нашем любимом шутере, – радостно орала Крысуля, пытаясь вывернуться из Леночкиных объятий – дело и для зомби нелегкое. Жизнь была прекрасна… жизнь?.. именно так, не будьте занудами. На горизонте, правда, грозовой тучей нависала пресловутая глава диссертации, но это ж будет завтра.
– Ну и зачем ты это сюда притащила? Там не могли закопать? – ворчала Леночка после непродолжительного консилиума, проведенного институтскими врачами над злосчастным Кирпичом.
– Безнадежно?
– Абсолютно безнадежно.
– Почему?
– А сама-то как думаешь?! Печень – дыра на дыре, от почек вообще, почитай, ничего не осталось. А еще и легкие! Жить ему, как думаешь, сколько?
Крысуля задумалась.
– Пошли, не стой столбом, – поторопила Леночка, – мне еще тебя сто лет штопать.
– А разве недостаточно плотного обеда? – удивилась Крысуля. Резонно удивилась. Регенерация, на то она и регенерация, чтобы, помимо прочего, убирать все повреждения, полученные телом. И неважно, когда полученные – при жизни, в момент смерти или после оной. Сечешь перспективы, дорогой читатель?
– Нет, лапа, в твоем случае недостаточно, – фыркнула Леночка. – То есть, если ты настроена и дальше гулять с мертвой мордой, то и так сойдет. Месяца за два регенерируешь и сама при хорошем питании. Все вокруг, конечно, сожрешь. Даже краску с забора обгложешь – она же масляная. А вот если я тебя сейчас оживлю, то жить тебе с раздрызганным ливером от силы пять минут. Пули надо удалить. И подштопать тебя, дырок в тебе сколько?
– Я бы все-таки поела сначала, а? Жрать хочется, как я даже не знаю кому.
– Как зомби, вот кому! Иди, лопай, а то твоя тушка скоро в такой кисель превратится, что хирургические нитки не будут держаться. – И Леночка демонстративно повела носом. – А потом – на стол, решето ты ходячее!
– О! – Крысуля уцепила за рукав развернувшуюся было Леночку, – Давай-ка сунем Кирпича под Туман! Сделаем из него зомби, и штопай его в свое удовольствие. А потом пусть регенерирует хоть полгода.
Теперь столбом встала Леночка.
– Я буду писать диссертацию, – сказала она, подумав.
– Что у тебя с крышей? Ты же уже два года как защитилась.
– Я буду писать докторскую диссертацию! Об использовании зомбирования в медицинских целях. Он будет первой главой.
Возни с Кирпичом оказалось много. Две недели плотной работы. Теперь он выздоравливал в Институтском медицинском блоке. Его сестра со странным именем Горгона находилась при нем практически неотлучно.
– Ну, здравствуй, первая глава, – усмехнулась Леночка, заходя в медблок.
– Здравствуй, – ответил пациент, глядя на нее глазами преданной собаки. Леночке это нравилось. Пациент был ей симпатичен. Она вообще любила крупных и послушных мужчин.
Осмотрев пациента и удовлетворившись его состоянием, Леночка вышла в коридор и вдруг услышала, как он спросил сестру:
– Скажи, Горгона, кто эта прекрасная женщина?
– Это Лена, главный врач лаборатории некромантии, – послышался спокойный, без тени удивления, голос Горгоны.