Если унюхает - в ад утащит.
Это лето было необычайно теплым и солнечным, казалось, веселись, да гуляй пока не надоест! Но восьмилетний Кирилл, вынужденный жить у бабушки с дедушкой из-за того, что его родители улетели на море - не шибко радовался столь прекрасной погоде, скорее даже огорчался глядя в окно. - Кирюш, поди кушать! - Дом был не шибко большой и деревянные стены, покрытые лаком, создавали атмосферу уюта и теплоты. - Да иду я... Иду... Кошкой спрыгнув с дивана, мальчик нерасторопными шагами направился к кухне. - Баб, а что есть то? - Пристроившись за столом спросил Кирилл, после чего не дожидаясь ответа насупился и стал отстраненно елозить пальцем по скатерти. - Яичницу на молоке для тебя сделала, не ешь ведь больше ничего! Всем вам сейчас только колбасу, да конфеты подавай. - Бабу Таню нельзя было назвать строгой, но вот термин - “Строптивая” идеально подходил для нее, заставляя время от времени шарахаться даже деда. *** Вообще, дни в деревне проходили скучно и уныло. Кирилл и сам жил в поселке, который ненамного был больше этой деревеньки, поэтому в лесу он бывал исправно. Но здесь, без друзей и игрушек он буквально прозябал в тоске и унынии, благо, что телевизор деда показывал какие-никакие, а программы... Первые два-три дня Кирилл еще не мог смириться со своей судьбой и пытался поднять “Восстание”, с требованием отвезти его обратно в поселок, однако, вскоре весь его запал сошел на нет, и он смиренно стал ждать, когда родители вернутся с моря... А ведь он его никогда не видел и постоянно представлял себе то, насколько оно может быть большим: - Такое? - Показывает он отцу, разводя руки в стороны. - Больше! - Тогда... Вот такое вот? - Кирилл шатается, раскинув руки так широко, как только может. - Больше, гораздо больше! - Улыбается отец и нежно взъерошивает ему волосы. *** - Чаго ты ложкой в тарелке ковыряешь? - Раздумья мальчика прерывает по бычьи уставившаяся бабка. - Да ни чего... Горячее просто. - Он опускает ложку в тарелку, захватывает в нее приготовленные с молоком яйца и немного подув, тут же кладет в рот. - Вкусно же? - Вкусно! Кстати, баб, а когда родители и меня с собой возьмут? - А вот когда подрастешь и хныкать перестанешь, вот тогда и возьмут. - Уходит от точного ответа Баба Таня. Мальчик, горделиво хмыкнув, доедает приготовленную пищу. Остаток дня - он проведет за телевизором. *** Деревенские сумерки - не такие, как в поселке Кирилла. За окном стоит сплошь черная, непроглядная мгла. Словно дом окутали в саван, почерневший от запекшейся, гнилой крови. Кириллу не нравится ночь, ни эта, ни какая-либо другая. Ночью - замирает жизнь, а когда замирает жизнь... Просыпается смерть. Со смертью у него ассоциировалось все, что хочет его сожрать или затащить куда-нибудь под землю, или в лес, где родители не смогут его найти. - Всё, Кирилл, мы с дедом ложимся уже. Выключай телевизор и спать. - Бабушка не могла напугать его подобравшись со спины, ведь ее кряхтение и оханье, слышно, наверное, даже на том самом море, куда и уехали родители Кирилла. - Подожди! Дай я укроюсь под одеяло, а ты тогда и выключишь... Он неторопливо разделся и лег в холодную постель, которая не показалась ему шибко приветливой. - Спокойной ночи, баб! - Я, надеюсь, ты помнишь то, что я тебе говорила? - Она постоянно надоедала со своими правилами и нравоучениями, но Кирилл помнил их все, от “А” до “Я”. - Да-а... Ночью никуда из кровати не вылезать, не шуметь, не бить по стенке, телевизор не включать... - А главное? - За едой ночью не ходить и в кровать ее не брать... Бабушка удовлетворенно кивнула. В блеклом свете старого телевизора, ее лицо казалось куда более морщинистым и изнуренным жизнью, чем в дневном; - Молодец... В туалет сходил? - Да баб, не хочу я. - Кириллу уже надоела эта дискуссия и мечтал он об одном - поскорее уснуть. Завтра дед обещал сделать ему лук и поучить стрелять. Бабушке, конечно, тоже надоел этот допрос и пожелав внуку спокойной ночи, она, выключив телевизор, удалилась из комнаты. *** Проснулся Кирилл от того, что почувствовал неприятные колики там, где расположен мочевой пузырь. Стало предельно ясно - надо сходить в туалет. Неохотно поднявшись с кровати, он уставился в непроницаемый мрак, который заполонил весь дом. Сердце бешено стучало, долбя по вискам словно канонада, заставляя осознать всю его беспомощность перед сложившейся ситуацией. Звать бабушку - нельзя... Ведь он нарушит правила, уже нарушил... Оставалось лишь одно - набравшись несоизмеримой отваги, мальчик медленно, но верно вышел в коридор и, вслушиваясь в звенящую тишину, направился к туалету. Остановился он у двери из-за того, что неожиданный шорох с кухни пронзил всякую самоуверенность острой рапирой, терзая и разрывая куски смелости на британский флаг. - Мышь... Да, точно, мышь... - Шепотом пробубнил он себе под нос, но тут же понял, что звуки доносившиеся с кухни - стихли. Быстро сходив в туалет, он рысью вернулся в еще не успевшую остыть кровать... *** За завтраком Кирилл сидел разбитый и подавленный. Все никак не мог выбросить из головы ночные шорохи с кухни, хотя, они уже не казались ему настолько страшными. Бабушка же копошилась у плиты и, как закончила поджаривать картошку, стала убирать со стола кухонные полотенца, которыми были закрыты конфеты и различная выпечка. - Баб, а зачем ты на ночь все закрываешь тряпками? - С неподдельным интересом спросил Кирилл. На некоторое время вопрос выбил Бабу Таню из колеи, но тут же собравшись с мыслями она произнесла: - Потому что ночью черт ходит и еду нюхает. Поэтому и закрываю, шоб не унюхал и не стащил. - А куда стащит, если унюхает-то? - Но отвлекшись на какое-то интересное мельтешение за окном, мальчик не разобрал бормотания своей бабки. Разумеется, Кирилл знал, что она шутит про черта и про то, что он куда-то, что-то утащит. Знал... Но зерно потаенного ужаса уже дало свои ростки... *** Вечером Кирилл вынужден был остаться без ужина из-за того, что якобы случайно проговорился о своем ночном походе в туалет. Соответственно, рассказывал он это не случайно, а чтобы похвастать, показать бабушке и деду, что уже большой и вовсе не боится темноты, что он вырос и в следующий раз точно отправится с родителями на море. Поэтому столь бурной реакции на нарушение правил, Кирилл даже и ожидать не мог... В отместку, утерев слезы, он незаметно сунул под купленную год назад футболку - ароматную булочку и спрятал ее под своей кроватью, чтобы ночью съесть... После того, как бабушка еще раз повторила внуку о том, что за нарушение правил - он как следует получит дедовского ремня, она, не пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты и пошла спать. Кирилл же, осознав, что съесть спрятанную под кроватью булочку - как минимум глупо и негигиенично, расстроился и, поплотнее укутавшись одеялом, провалился в тревожный, недобрый сон. Он брел по длинному, полуразрушенному туннелю. Бывало, что через дыры в потолке глазела на него своим единственным оком любопытная Луна. С интересом, азартом... Как смотрят крысиные бега или футбол, которым Кирилл мало увлекался. В конечном счете, с той стороны откуда он брел начинало раздаваться гулкое, омерзительное фырканье носом. И было оно похоже на то, как голодный бродяга втягивал в свои легкие аромат свежевыпеченного хлеба, стоя у неприступной для него - витрины магазина. Когда сон развалился на сотни осколков, как картинка из паззла, Кирилл не сразу понял от чего проснулся, но, когда увидел у своих ног огромный, черный силуэт, с торчащими из головы отростками похожими на козьи рога, тут же руками вцепился в одеяло и рывком потянул его на себя, укрываясь с головой. Он не шевелился, замер как статуя, как мумия погребенная в своем пуховом саркофаге, а когда набрался смелости и выглянул из-под краешка спасительного убежища, не увидел ничего, кроме теней, которые отбрасывали стоящие у стены цветы. - Какой же я трус... - Выдохнул мальчик, но на всякий случай ушел с головой под одеяло. Было жарко... Жарко, зато безопасно. В сонном бреду, пришедшем на смену страху перед неведомым чертом, было ощущение нестерпимого пекла. Простынь намокла от пота и, казалось, испускала пар. Он ворочался из стороны в сторону, нервно бормоча что-то бессвязное, бредовое. И в итоге сам не заметил, как неосознанно скинул одеяло на пол и перевернувшись на живот, распластался вдоль кровати морскою звездой. На смену жару пришла легкая дрема и ощущение того, что над кроватью включили вытяжку, кондиционер. Мальчик лежал, нежась в приятной прохладе, радуясь тому, что весь его жар вытягивается. Слегка приоткрыв глаза он заметил, что в свете Луны, на полу раскинулась странная тень, отдаленно напоминающая человека. Очень длинного, деформированного, с ногами, как у собаки или оборотня из его старой книжки, которая сейчас пылится дома. Кирилл с ужасом осознал: в доме бабушки и деда - нет вытяжки. Под это осознание раздалось прерывистое фырканье носом. *** Дед спал глубоким, беспробудным сном, не обращая никакого внимания на раздающиеся звуки из комнаты отведенной внуку. Лишь Баба Таня беспокойно ворочаясь во сне и все твердила сказанную сегодня внуку фразу, которую он не услышал: - Еду закрывать надо, и ты укрывайся... Если унюхает - в ад утащит...