Даже неспециалисту понятно, что подобное поведение взрослых людей непродуктивно. Попробуй эти двое объясниться, пусть даже рискуя своим спокойствием и обострением отношений вплоть до нового инцидента, и они бы могли прийти к какому–то обоюдному решению. В крайнем случае, эти двое предприняли бы попытку лучше понять друг друга. А так трехнедельное молчание до предела «раздуло» их взаимные обиды. Каждый из супругов подпитывал обиду многократным прокручиванием в памяти сцены размолвки; каждый растравлял свои болячки, представляя другого в наименее выгодном свете, а себя в роли невинной жертвы.
В данном случае только решительное вмешательство со стороны может положить конец затянувшемуся конфликту. В противном случае молодые люди рискуют второй раз потерпеть фиаско в устройстве семейной жизни. А девочка второй раз потеряет отца, так и не успев по–настоящему обрести его в лице второго мужа мамы.
Психология считает обиду одним из самых разрушительных для личности чувств. Она разъедает душу, делает ее болезненно самолюбивой. Кроме того, идет непрерывная невротизация психики человека. Непрощенная обида заставляет его лелеять планы мести, которые, многократно прокручиваясь в сознании, делают человека подобным кровожадному чудовищу.
Обиды разъедают фундамент самых прочных отношений. Из–за них родители не поддерживают отношения со своими же отпрысками, а дети разрывают свои связи с родительской семьей. Рушатся многолетние дружеские привязанности, самые близкие люди становятся чужими друг другу. Именно непрощенные обиды служат самой частой причиной супружеских разводов.
В выходной день семья Васильевых собирается на загородную дачу. Глава семьи уже отправился в гараж за машиной. Хозяйка складывает в сумки необходимые вещи и продукты, что–то перемывает на кухне.
— Марина, иди скорее, я тебя заплету, — кричит она оттуда дочери.
Марина, белокурая и голубоглазая барышня лет 9–10, сидит в комнате и смотрит по телевизору мультики.
— Марина, ты меня слышишь? Иди заплетаться!
— Сейчас, — девочка не отрывает глаз от экрана и только наматывает на расческу конец своей длинной косы.
Проходит еще минут десять. Рассерженная мать входит в комнату:
— Сколько тебя звать можно? Еще ничего не сделано! Сейчас отец вернется. А ты к экрану приклеилась. Поворачивайся! Хоть бы расчесалась, как следует, пока я посуду мыла.
— Мам, ничего не слышно!
— Господи, еще и расческу на волосы намотала! Нарочно, что ли, время тянешь? — Она дергает за расческу и тем самым причиняет девочке боль. Дочь вскрикивает, дергает головой, хватает мать за руки.
— Не вертись, сиди смирно! И в кого ты такая лентяйка? Никакой помощи от тебя! Даже такое малое дело сделать не можешь!
У Марины начинает трястись губа, но она стойко сносит нотации и резкие действия матери. По завершении малоприятной процедуры причесывания мать снова удаляется на кухню. Девочка остается одна в комнате. Но теперь ее занимает не происходящее на телеэкране, а собственные мысли. Марина считает себя глубоко оскорбленной. Она не отказывала матери в помощи, а лишь хотела досмотреть утренние мультики. И за такую малость ее обидели, да еще нарочно дергали за волосы, чтобы ей было побольнее.
Всю дорогу до дачи девочка молчит и, глядя на затылки родителей, представляет душещипательные сцены, где она выступает в роли безвременно почившей, а мама и папа горько оплакивают ее кончину и сожалеют о том, что были к дочери так несправедливы, не давали спокойно посидеть ни минуточки, ругали и истязали ее, бедную и беззащитную.
Обида не позволяет девочке получать удовольствие от поездки и пребывания на даче. Она дуется на родителей, не реагирует на их просьбы, не отвечает на вопрос «Что с тобой?» и тем самым нервирует их. Детская обида портит выходной и ребенку и взрослым. Куда проще было бы объясниться и высказать прямо свои мысли и претензии матери. Но чувство обиды мешает нормальному общению. Взлелеянное в одиночестве, оно разобщает самых близких людей.