— Зачем она это сделала?
— Просто потому, что считала ее родственницей. — В трубке снова молчание. — Миссис Мастере, не думаю, что Белла на вас в обиде.
— Но я даже не знаю, где она живет. Надеялась, что появится какая-нибудь связь после того, как племянницу забрали органы социальной опеки, но так ни разу…
— Она не злится и не сердится, а живет сейчас здесь, в Лос-Анджелесе.
— В Лос-Анджелесе? — Слышно, как искренне изумлена собеседница.
— Да.
— Лос-Анджелес, — тихо повторяет она. — Так вы звоните оттуда, из Америки?
— Да.
— Боже милостивый! И у нее все в порядке? Белла всегда была умной девочкой.
— Все прекрасно. Ведет телевизионное шоу.
— Не может быть!
— Очень даже может. Дать вам ее телефон? Или адрес? Ливония колеблется.
— Даже и не знаю.
— Мне кажется, она будет рада познакомиться с родственницей.
— Думаете?
Диктую номер телефона и адрес, обещаю обо всем рассказать Белле и передать телефонный номер. Вешаю трубку, пью свое молоко и вспоминаю разговор. Хороший разговор. Можно с чистой совестью ложиться спать.
Но сон все равно не приходит. Читаю «Любовь в раю». Бесполезно.
В итоге где-то около шести встаю, кое-как одеваюсь и оставляю Адаму записку: «Поехала прокатиться».
Еще очень рано; в низинах стоит туман, и свет непогашенных фонарей расплывается тусклыми оранжевыми кругами. Все вокруг кажется застывшим, почти неживым. Первые лучи солнца нерешительно вступают в схватку с ночной тьмой. Дрожу от холода и торопливо плюхаюсь на сиденье машины. Включаю радио. Чтобы прийти в себя, настраиваюсь на волну «Стар-98» и постепенно начинаю ощущать связь с реальным миром. Ди-джей радостно обещает грандиозный день. «Невероятно грандиозный! — подбадриваю себя. — Вот сейчас выскажу Белле все, что о ней думаю. Сразу станет легче. Возможно, поделюсь ценной информацией о тетушке, но первым делом разберусь с ее подлым, недостойным звания подруги поведением. Выложу все начистоту. Оружие к бою!»
Выезжаю на бульвар Сансет и вымещаю на акселераторе бушующие в душе чувства — обиду, помноженную на ярость. Сегодня Белла пожалеет, что вылезла из постели. Как она смеет мне лгать? Как смеет настраивать против Бретта?
Домчавшись до конца бульвара, замечаю, что дорога уже не в моем единоличном распоряжении, а дневной свет все-таки победил ночь, хотя еще и не окончательно справился с туманом. На берегу туман вообще хозяйничает полноправно, так что приходится сбавить скорость. Решимость, впрочем, не слабеет. Наконец торможу возле расположенного у самого пляжа дома Беллы и уже точно знаю каждое слово грядущей пламенной речи.
Бесцеремонно тыкаю пальцем в кнопку звонка и долго держу. Сейчас застану ее врасплох и заставлю выслушать все до единой характеристики, которые предательница заслужила. Мысленно репетирую и в этот момент слышу, как щелкают замки.
— Как у тебя хватает совести? — начинаю я, едва дверь медленно открывается. — Как только хватает совести? — повторяю еще громче и пронзительнее.
— Хватает совести для чего? — недоуменно переспрашивает заспанный мужской голос. Передо мной появляется Джейми, муж Беллы. Бедняга стоит на крыльце в пижамных штанах и футболке. Темные волосы в первозданном беспорядке, а на щеках и подбородке колосится щетина.
От неожиданности переживаю краткий, но острый шок. Кажется, Белла говорила, что муж в отъезде, где-то что-то снимает. Погрузившись в собственные страдания, я даже ни разу не подумала о реакции Джейми. Как он воспримет роман жены? Что почувствует и как справится с ударом? Мгновенно осознаю, что не готова сообщить ни в чем не повинному человеку удручающую новость. Какой бы страшной кары ни заслуживала Белла, пусть муж узнает об измене от кого-нибудь другого.
— Как хватает совести столько возиться с замками? — поспешно изворачиваюсь я и лихорадочно придумываю достойное объяснение внезапному появлению на чужом крыльце без пятнадцать семь утра. — Белла дома? — интересуюсь беззаботно, как будто ничего особенного и не происходит.
— Да, только еще спит, — бормочет Джейми и сонно трет глаза. — Кажется, еще рано, да?
— Ранняя пташка, — весело чирикаю я.
— Залетай, пташка, — дружески приглашает он и широко открывает дверь. — Кофе хочешь? — Шаркая шлепанцами, плетется в кухню.
— Да, пожалуйста.
Дом Беллы не слишком велик, но стоит в фантастическом месте. Французское окно в гостиной выходит на вымощенный терракотовой плиткой балкон. Вместо балюстрады он огражден прозрачным стеклом, так что океан простирается прямо перед глазами и никакие архитектурные излишества не мешают любоваться изменчивой стихией. Выхожу и погружаюсь в созерцание набегающих на пляж волн. На песке вода теряет мощь и растерянно отступает.