— Вот и все! — тоном факира объявила я.
— Правда? — усомнилась женщина. — Смотрите, он опять…
Это было так — одного раза истосковавшемуся самцу показалось мало, и он снова норовил зажать крольчиху в угол.
Три раза еще Бурдик принимался за дело. За это время мы успели подружиться с хозяйкой крольчихи и разговорились. Она начала разводить кроликов всего несколько месяцев назад: «Жизнь тяжелая, надо как-то себе помогать!» — и еще не знает всех тонкостей этого дела. Так, накупив вроде бы разнополых животных, она с удивлением обнаружила, что все четверо оказались самками. Среди ее соседей никто больше не занимался кролиководством, и выручала ее только наша станция.
Наконец Бурдик оставил крольчиху в покое, и хозяйка убрала свою питомицу в корзину. По-моему, та была только рада этому. Пообещав через полмесяца повторить случку, если ничего не получилось, мы распрощались.
В положенный срок она снова была на станции. На сей раз с другой самкой. Эта была обычной серой и от Бурдика внешне почти не отличалась — разве что чуть мельче и стройнее. Но нашему самцу было решительно все равно.
Еще через две недели хозяйка явилась сияющая, как медный таз.
— Моя черная окотила пятерых! — с порога сообщила она. — Я снова принесла вам ту серую — насколько я знаю, у нее ничего не получилось.
Мы повторили операцию. Бурдик с возложенной задачей справился на «отлично», но через месяц, когда я уже стала забывать, та женщина пришла снова.
— Она осталась холостой, — сказала она, отгибая угол марли, чтобы показать серую крольчиху. — Может, ваш самец старый?
— Не думаю, — ответила я. — Тогда бы он никак не реагировал на самку. Помните поговорку «плодятся, как кролики»? Надо просто попробовать еще раз.
— Ой, прямо даже и не знаю, как мне вас благодарить, — смущенно заулыбалась женщина. — Вы на меня столько времени тратите… Я вам шоколадку куплю.
Шоколад и вообще сладости я любила всегда и сочла нужным скромно промолчать. Мы отправились к Бурдику, и тот в третий раз покрыл несговорчивую самку. Я уже к концу начала задумываться о том, что крольчихе не нравится он лично — просто она этого не показывает иначе.
Хозяйка кроликов ушла, на прощание благодаря меня за заботу, и целых два месяца от нее не было ни слуху ни духу. А однажды, уже осенью, когда начались первые холода, она пришла — без корзинки. Смущенно и заговорщически улыбаясь, за рукав отвела меня в сторонку и, как взятку, сунула в ладонь плитку шоколада.
— Это вам, — шепнула она. — Спасибо!
— Ну как? — вежливо осведомилась я. — Окотилась?
Женщина улыбнулась:
— Знаете, почему с той самкой ничего не получалось? Это оказался самец! Просто еще очень молодой, вот мы его и приняли за самочку…
Она тихо захихикала, и я тоже еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос: ведь если та серая оказалась самцом, то, выходит, Бурдику было все равно, кого и как?.. Вот и думай после этого, что животные чем-то отличаются от нас, людей!
Больше она не приходила, спокойно занимаясь разведением кроликов своими силами.
Через год Бурдику нашли-таки подружку — я тогда как раз ушла в отпуск, а когда вернулась, в крольчатнике были заняты не одна, а две клетки. В соседней с Бурдиком сидела молодая пепельно-серая крольчиха, уже получившая имя Машка. Как выяснилось очень скоро, ее принесла та женщина, что в прошлом году носила самок для случки. Таким образом, Машка оказалась дочерью нашего кроля.
Все же у них были крольчата — четыре штуки, все серые, в родителей. Но появились они в разгар половодья, когда, спасая от паводка кроликов, их выселили из уютного и привычного крольчатника и поместили в павильоне. Не перенеся стресса, Машка просто отказалась их кормить и выкинула на пол из клетки.
После этой неудачи наше кролиководство грозило совсем захиреть, ибо Бурдик старел не по дням, а по часам, Машка однажды подгрызла пол в клетке и удрала, а принесенный молодой самец оказался больным и протянул у нас всего-навсего полгода. Когда умер и он, я всерьез подумала, что кроликов у нас больше не будет — знать, не судьба.
Но, как всегда бывает, жизнь внесла свои коррективы как раз в тот момент, когда мы решили разобрать пустующие клетки — все равно только место занимают да навевают грустные мысли. Но только сие решение было принято, как снова появилась Алина.
Она исправно посещала станцию первые полтора года моей работы, но потом из обычной школы перешла в вечернюю, у нее появились свои заботы, и бывшая юннатка начала приходить раз в месяц, а то и реже. Часто она забегала, когда меня на работе не было — в этом случае передавала мне привет. А тут вдруг пришла, и, судя по всему, не с пустыми руками.