— Праздники еще только начинаются! — многообещающе проговорила Ноэль, глядя на него сверкающими от возбуждения глазами.
Бенедик заметил двенадцать канделябров с зажженными свечами, расставленными на господском столе. Он с явным неодобрением потряс головой. Снова дурацкие предрассудки! Надо бы запретить ей командовать тут, но теперь уже поздно — глупо приказывать убрать канделябры, когда дело сделано. Следовательно, нужно поскорее закончить с ужином и укрыться в своих покоях, куда она не посмеет сунуться.
С надеждой посмотрев на витую лестницу, ведущую наверх, Бенедик почувствовал, как Ноэль неумолимо тянет его к столу, — и подчинился. Как господин, он должен занять председательствующее место и начать пиршество. В конце концов, сегодня Сочельник, канун Рождества.
Трапеза была не столь обильной, как накануне, но хлеба и мяса подали вдоволь, а после ужина все начали петь торжественные гимны. Бенедик слушал с удовольствием. Ему доводилось присутствовать на более изысканных празднествах, но в уютном, с любовью украшенном зале собственного замка ему было гораздо приятнее. Часто вспоминая в своих странствиях замок Лонгстоун, он и представить не мог, что тот встретит его таким домашним уютом, дружелюбием и теплом.
В эту минуту сидящая подле него девушка поднялась и стала обходить столы, сердечно нахваливая певцов и раздавая им подарки. Бенедик следил за ней глазами, прекрасно понимая, что только ее стараниями Лонгстоун превратился в настоящий дом. Нахмурив брови, Бенедик постарался прогнать из души невольное чувство вины. Воистину, почему он должен оправдываться? Ведь не он же пригласил ее сюда и заставил заниматься приготовлениями к Рождеству! Да и не нужен ему этот праздник, он легко обошелся бы без всяких песнопений и святочных поленьев!
А Ноэль? Обошлась бы без них она? Вон каким счастьем светится ее прекрасное лицо! Бенедик задумчиво посмотрел на раскрасневшуюся девушку. В свои семнадцать лет она обладала неописуемым изяществом и чисто женской пластикой движений, сдобренными непосредственностью и свежестью юности. Непостижимо, как удается ей, выросшей в захолустье, без всяких видимых усилий придавать каждому своему жесту утонченность, достойную особы королевской крови?
Наверное, Ноэль все еще не оставила мыслей о свадьбе с ним, Бенедиком Вильером. Он с силой стиснул челюсти. Девушка как можно скорее должна выйти замуж за достойного человека и начать жить своей жизнью. Об этом он побеспокоится, подберет подходящего жениха, и близок тот день, когда у красавицы Ноэль появятся иные заботы, кроме как веселить гостей за рождественским столом и думать о подарках.
Подарки? Этого еще не хватало! — заволновался было Бенедик, однако тут же успокоил себя тем, что девушка наверняка пользовалась собственными деньгами и не ввела его в непредвиденные расходы. Однако, когда Ноэль подошла достаточно близко, Бенедик понял, что подарки состояли из букетиков засушенных летних цветов, собранных, по всей видимости, лично ею.
С облегчением вздохнув, Бенедик откинулся в своем кресле. Хвала Всевышнему, догадалась обо всем позаботиться заранее и не тратить зря деньги! Тут Ноэль подняла голову, посмотрела прямо на него и с детской непринужденностью улыбнулась.
Он вздрогнул, словно она протянула руку и вновь дотронулась до него своими теплыми пальчиками.
Что за наваждение? Бенедик выпрямился и проследил взглядом, как Ноэль приблизилась к столу на возвышении и в знак уважения почтительно склонила хорошенькую головку. Бенедик невольно отметил, как длинные волосы девушки, совсем как в его сне, рассыпались по плечам и в мерцающих отблесках свечей вспыхнули расплавленным золотом.
И снова с его губ сорвалось невнятное ворчание. С каких это пор он стал размышлять категориями бледнолицых трубадуров? Еще не хватало!
— А вот подарок для вас, сэр рыцарь, — проговорила Ноэль.
— Не надо, — воспротивился Бенедик, не желая принимать подарок, наверняка предназначенный кому-то другому, и не имея ответного дара. — Это лишнее.
Ноэль энергично замотала головой.
— Никаких отказов! — заявила она не терпящим возражений тоном. — В течение двенадцати праздничных дней вы должны принять двенадцать подарков!
— Нет, — твердо произнес Бенедик. Довольно с него всех этих традиционных предрассудков, к которым столь трепетно относилась Ноэль.
— Кстати, это касается и вас, — продолжила девушка. — Если вы ничего не подготовили заранее, то будет достаточно, если просто дадите по монетке двенадцати слугам.
— Нет! — проскрежетал рыцарь сквозь стиснутые зубы.
Ноэль покачала головой, словно не одобряя его упорства, и Бенедик подивился смелости столь юной особы. Ведь перед нею мужчина, чуть ли не вдвое выше ее самой, к тому же ее официальный опекун! Она что, совсем спятила? Только он хотел сурово отчитать непослушную подопечную, как та с обескураживающей улыбкой протянула ему темно-зеленую квадратную подушечку и весело проговорила:
— Пожалуйста, встаньте.
Уловив в голосе Ноэль нотку приказа, Бенедик в изумлении уставился на нее. Он не мог припомнить случая, когда хоть кто-нибудь из представительниц слабого пола осмеливался командовать им.
— Поднимайтесь же! — повторила она, потом быстро обогнула стол и со смехом потянула Бенедика за руку.
Почувствовав прикосновение теплых пальцев девушки, он повиновался и медленно встал.
— Эта подушечка специально на ваше кресло, с нею вам будет гораздо удобнее.
Ноэль положила подушку на сиденье и поправила ее, а Бенедик завороженно следил за плавными движениями девушки. Теперь он понял, что подарок был предназначен именно для него, а не для постороннего, ибо подушка идеально совпала с размерами сиденья нового кресла.
Поразительно! Не ожидая его к этому Рождеству, девица выкроила время, чтобы собственноручно вышить для него сию милую вещицу! Для него! Сердце рыцаря дрогнуло. До сих пор жизнь его была полна борьбы и лишений, и еще никто и никогда не преподносил ему подарков.
— Я… я не могу принять ее, — неловко буркнул он.
— О, но вы обязаны! — воскликнула Ноэль и потянула его вниз. Бенедик снова опустился в кресло и действительно почувствовал, как ему стало еще удобнее. — По давней традиции я приготовила двенадцать подарков, и от них отказываться нельзя, — заявила она и улыбнулась. — Ну как? Вам хорошо?
Не в силах ответить, Бенедик лишь кивнул. Ноэль склонилась над ним, желая удостовериться, что ему на самом деле удобно сидеть; золотые мягкие волосы защекотали его щеку, огромные глаза, затмевающие синевой безоблачное небо, встретились с его глазами, а полные губы оказались так близко, что у Бенедика перехватило дыхание, а тело его напряглось. Аромат, исходивший от девушки, был еще чище, чем представлялось ему во сне…
Тепло ее гибкого тела обволакивало, и в ту секунду, когда Бенедик уже был готов поддаться искушению и обнять ее на глазах у всех, она выпрямилась и легкой походкой направилась к следующему столу, чтобы вручить кому-то очередной подарок.
Потрясенный своей реакцией на близость юной подопечной, Бенедик откинулся на спинку кресла. Дыхание его участилось, сердце билось неровно. Рыцарь сделал над собою усилие, чтобы взять себя в руки. Что ж тут такого необычного? — старался обуздать он свои чувства. Вполне естественно, что он отреагировал на очаровательную девицу. Несмотря на долгое пребывание в темнице, он по-прежнему оставался здоровым человеком со всеми свойственными мужчине потребностями.
Неужели глупая малышка Ноэль не способна этого понять? По всей вероятности, нет, раздраженно подумал Бенедик. Как иначе понимать ее поведение? Любая на ее месте, желая выйти замуж, стала бы кокетничать с предметом своего обожания, а Ноэль не надувает губки и не стреляет в него глазками из-под длинных ресниц, а смело берет за руку, словно какого-нибудь доброго дядюшку, убеленного сединами.