Бенедик послал Ноэль вопросительный взгляд, но та лишь пожала плечами и вновь ослепила его белоснежной улыбкой.
— И это тоже традиция, — пояснила девушка.
Ругаясь про себя, Бенедик взвесил в руке тяжелый топор и приступил к делу, надеясь, что его труды не пропадут даром и, каковы бы там ни были дурацкие традиции, кое-что останется и на отопление его собственных владений.
Хотя помощников было больше чем достаточно, работа по очистке ствола от сучьев оказалась намного сложнее и более трудоемкой, чем предполагал поначалу Бенедик. Трудились они несколько часов и закончили лишь к полудню, после чего как по волшебству появились крепкие веревки, которыми обвязали теперь уже голый ствол и потащили его к замку.
К тому времени, как процессия достигла главных ворот, Бенедик порядочно взмок и вовсю проклинал праздник Рождества и связанные с ним идиотские ритуалы.
К несчастью, просто дотащить эту махину оказалось недостаточно: теперь ему, видите ли, надо еще расположить ствол в очаге. Но хотя старомодный очаг занимал едва ли не целую стену зала, рождественское полено все равно не помещалось в нем.
Бенедик развернулся лицом к Ноэль и оперся на рукоятку топора, размышляя, придушить ее сейчас или чуть позже.
Ангельская улыбка, которой девушка ответила на свирепый взгляд рыцаря, мало охладила убийственные намерения Бенедика. Он даже нашел, что его подопечная вовсе не так хороша собой, как ему казалось Слова, услышанные им через мгновение, лишь утвердили его в сделанном выводе.
— Надо всего-навсего отрубить вот с этого конца, и бревно войдет без всякого труда, — с самым невинным видом посоветовала Ноэль, словно не замечая, в каком состоянии пребывает Бенедик.
Хмыкнув с досады, он сделал как было велено, мысленно подсчитывая дни, оставшиеся до Крещения. Никогда в жизни он с таким нетерпением не ожидал скорейшего наступления Нового года.
— Погодите! Нам надо сохранить этот чурбак! — в ужасе воскликнула Ноэль, когда Бенедик собрался оттолкнуть его ногой в общую охапку дров, лежащих у очага. — Позже он может нам понадобиться — ну, если полено догорит до наступления двенадцатого дня Рождества.
Рыцарь смерил взглядом пресловутое «полено», затем с великим подозрением посмотрел на Ноэль.
— По-моему, оно будет гореть до второго пришествия, — пробормотал он.
— Как бы там ни было, на всякий случай надо оставить небольшой задел, — сказала девушка, и вновь лицо ее озарилось широкой улыбкой, которая все больше и больше раздражала Бенедика. Уж Ноэль-то не пришлось корячиться над этим несчастным деревом, освобождать его от толстенных сучьев и волочить в замок! — К тому же это часть волшебства, — шепотом добавила девушка, словно делилась с Бенедиком некой тайной.
— Опять волшебство! — презрительно хмыкнул Бенедик.
Да сия девица просто душевнобольная! — подумал он. Рождественские желания. Какие-то специальные поленья, дьявол их побери! Что она придумает еще? Бенедик устало провел ладонью по густым волосам, прикидывая, каким образом избежать общения с ненормальной подопечной в оставшиеся одиннадцать дней.
Тем временем Ноэль радостно захлопала в ладоши и громко закричала:
— Ну-ка, все идите сюда! Скорее!
Только сейчас Бенедик с удивлением заметил, что народу в зале стало намного больше. Сколько лиц, и большинство из них незнакомо ему — слуги, крепостные крестьяне, свободные граждане собрались вокруг него… Бенедик злобно прищурился, обнаружив среди них Аларда, стоящего в непосредственной близости от Ноэль. Да их разделяет всего несколько сантиметров! — с растущим раздражением отметил он.
Интересно, где мотался юный оруженосец, пока его господин надрывался с этим ужасным деревом? Нахмурившись, Бенедик послал Аларду гневный взгляд, но в ответ тот лишь дерзко ухмыльнулся и передернул плечами.
— Хардвин! Несите! — приказала Ноэль, и толпа немедленно расступилась, давая дорогу пожилому управляющему.
Тот церемонно прошествовал к Бенедику и Ноэль, держа в руках какой-то сверток, обернутый материей. Подойдя к своему господину, он принялся торжественно разворачивать сверток, в то время как все притихли и с благоговением следили за движениями старика.
Что там еще? — со вздохом подумал Бенедик. Зуб какого-нибудь святого? Щепка от Животворящего Креста?
Подобная чушь раздражала Бенедика еще больше, чем языческие ритуалы. В своей жизни ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с так называемым волшебством, и он в него не верил. Однако все-таки решил не останавливать действие и досмотреть до конца разыгрываемый перед ним спектакль.
— А-ах! — вырвался из глоток всеобщий вздох, когда старик извлек… что? Обуглившуюся щепку? Кусочек дерева?
Бенедик недоуменно уставился на Ноэль и тут же получил от нее разъяснение:
— Остаток прошлогоднего рождественского полена! — Теперь девушка стояла не в центре толпы, а возглавляя ее, совсем рядом с владельцем замка. — Сейчас вам следует зажечь от него новое полено.
Хардвин протянул свою ношу хозяину так бережно, словно вверял ему самое бесценное сокровище на свете.
— Это должен сделать я? — невольно отшатнулся Бенедик.
— Конечно! Ведь в замке Лонгстоун вы всему голова, — гордо подняв голову, ответила Ноэль, с изящным достоинством напоминая рыцарю о его правах собственности.
Бенедик снова презрительно хмыкнул, но девушка лишь сделала к нему еще один шаг и положила ладонь на его руку. До глубины души пораженный интимностью ее ласкового жеста, Бенедик уставился на тонкие пальчики Ноэль. Что она делает? — смущенно подумал он. Почему все время трогает его? Чего хочет добиться?
— Давайте же, сделайте это, — негромко, но настойчиво сказала Ноэль, и Бенедику понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит. — За наступающие святки! — теперь уже во весь голос провозгласила девушка и отошла в сторону. Бенедику ничего не оставалось, как принять из рук управляющего обугленную деревяшку, зажечь ее от факела и поднести к установленному в очаге свежему бревну.
Когда огонь занялся, все вокруг дружно издали вопль восхищения, едва ли не превосходящий победные кличи на поле брани. Бенедик даже вздрогнул от неожиданности. Внезапно его окружили радостно улыбающиеся люди, и он почувствовал странное тепло в груди. Подобного эффекта от вполне обычного действа Бенедик никак не ожидал.
Обводя глазами собравшихся, рыцарь вновь увидел Ноэль. Блистая красотой, девушка стояла среди толпы подданных. Совсем как их полновластная госпожа и хозяйка, метнулась непрошеная мысль, которую Бенедик с негодованием отогнал от себя.
Чувствуя, как ноет спина после нескольких часов рубки сучьев, он отвернулся и бессознательным движением пошевелил плечами, что не укрылось от чуткого взгляда Ноэль. Обратившись к людям, она велела всем рассаживаться за столы, потом шепнула несколько слов прислуге, и та мгновенно исчезла в направлении кухни, чтобы подать ужин.
Снова завладев рукою Бенедика, Ноэль ласково проговорила:
— Пойдемте, сэр рыцарь. Вы славно потрудились сегодня.
Бенедик невнятно промычал ругательство. Какое ему дело до того, одобряет его эта девица или же нет! Не нуждается он в ее похвалах.
Не обращая внимания на сердитый вид Бенедика, она потянула его к столу на возвышении. Опять она дотрагивается до него! Но когда он взглянул на их переплетенные пальцы — смуглые, огрубевшие и тоненькие, фарфорово-белые, — то почувствовал, как что-то дрогнуло в груди. Даже отчего-то слегка закружилась голова.
— Ваши подданные очень довольны вами, — сообщила ему Ноэль таким восторженным голосом, будто он совершил нечто героическое.
Его подданные? —встрепенулся Бенедик. Ну да, она права. Хотя он и не обладает баронским титулом, но все же он хозяин этих земель, а следовательно, и их обитателей.