— Можно перемотать на секунду назад. Нищебродка Уитни? — переспросила Амара.
— Ага. Моя мать работала стоматологом-гигиенистом, а мой папа вкалывал на стройке, а потом пил на кухне, родители вечно ссорились из-за денег, и какое-то время это было моим тайным позором. — Она печально засмеялась и выхватила у Хоуп из рук листок бумаги, который девочка подобрала на полу и уже тянула в рот. — Довольно скучно по сравнению с тем, чего я стыжусь теперь.
— Погоди, — перебила Амара. — А что постыдного в работе гигиенистом?
— Не знаю. Ничего. В любом случае я не жду, что ты захочешь видеть меня снова, но перед тем, как ты сбежишь отсюда, я должна сказать, что я всегда тобой восхищалась и мне очень жаль.
Амара скрестила руки.
— Ты не передо мной извиняйся, а перед Гвен.
— Я пыталась. Она не отвечает на мои звонки. Но мне нужно извиниться и перед тобой, потому что я не просто обидела Гвен. Я угробила нашу группу и подвела вас всех, когда мы друг в друге больше всего нуждались.
— Во-во. И я тебя не прощу! — заявила Амара. Уитни потупилась и кивнула. — Но мне кажется, я тоже кое-что знаю о том, как облажаться.
Они какое-то время стояли молча, воздух насытился сожалением.
— Как Гвен? — спросила Уитни.
— А сама как думаешь? — огрызнулась Амара, а потом прикусила губу. — Если честно, я толком не знаю. Время от времени мы переписывались, чтобы обсудить, как справляемся с последствиями «СуперМамочки», вроде как они с Кристофером пытаются сохранить брак, но она не хочет видеться. — Она покачала головой. — Лучший момент дня — когда я просыпаюсь и пару минут еще не помню, что произошло. Мне было очень тяжело последние пару месяцев таскать этот груз и не иметь возможности ни с кем поделиться.
— Понимаю. — Уитни взяла ее за руку, и Амара расслабила пальцы в теплой ладони Уитни.
Они какое-то время стояли так, пока еще одна опоздавшая мать не примчалась на занятие, волоча за собой мальчика и выговаривая ему неприятным голосом:
— Джейсон, шевелись давай!
Бедняга Джейсон вслед за матерью сгинул в «солнечном притоне», но обрывок песни успел вылететь через открытую дверь в коридор, пока они входили. Уитни скривилась, услышав хриплый голос гитариста.
— Клэр намного лучше бы справилась.
Амара почувствовала приступ боли, как будто только что наткнулась на письмо от бывшего возлюбленного.
— Да, она просто идеально нам подходила со всеми ее странностями.
— То, что ты сказала на фотосессии о ее участии в известной группе, правда? — спросила Уитни, и Амара кивнула. — Думаю, я никогда особо не интересовалась ее жизнью помимо работы. А потом выкинула ее с этой работы.
— Да, оглядываясь назад, то, что я разболтала ее личные секреты во время фотосессии, меня вовсе не красит, — сказала Амара. И снова они молча посмотрели друг на друга.
— Черт, — выругалась Амара. — Мне нужно сходить к Клэр.
Глава тридцать пятая
Клэр большую часть июня и июля провела не в городе, по странной прихоти судьбы, благодаря именно Гвен.
Примерно через полторы недели после случившегося Гвен позвонила и пригласила ее выпить чаю. Они встретились в маленьком кафе на Пятой авеню, и Гвен настояла, что заплатит за чайник чая с бергамотом, который заказала Клэр. Рейгана посапывала в коляске рядом со столиком. Гвен пресекла осторожные попытки Клэр узнать, все ли у нее в порядке, резко пожав плечами.
— Предпочитаю не говорить об этом, но я много думала в последнее время. Я хочу помочь тебе. Ты все-таки важная часть нашей жизни и сыграла едва ли не первую скрипку в развитии Рейганы.
— Гвен, отличный каламбур.
— Что? — не поняла Гвен.
— Ну, про скрипку, — пояснила Клэр, а Гвен наклонила голову и нахмурилась. — Это потому, что я музыкант?
— Господи! — Гвен коротко хохотнула. — Чем ты планируешь заниматься?
Как странно, подумала Клэр, проводить время наедине с Гвен. Раньше они оставались вдвоем максимум на пару минут. В отличие от Амары и Уитни, и даже временами Элли и Мередит, Гвен никогда не искала поводов для разговора тет-а-тет, никогда не устанавливала с ней особой связи, никогда не похлопывала по соседнему с ней свободному стулу, приглашая присесть рядом. Теперь, когда они оказались в ловушке, сидя за одним столиком, Клэр увиделось какое-то смущение во взгляде Гвен, намек на натянутость в улыбке. Это всё страдания, решила Клэр, страдания женщины, угрохавшей все силы на создание идеальной семьи, чтобы потом этот мыльный пузырь лопнул прямо у нее перед носом. Должно быть, за непроницаемым фасадом Гвен скрывалась всепоглощающая печаль, и пусть даже она пыталась держаться, но все равно испытывала дискомфорт. Боже, бедная женщина. Клэр сделала глоток чая и попыталась расслабиться.