Встретиться с мистером Гуттом моряк сумел не сразу. Три человека в этом доме оберегали хозяина от нежелательных встреч: швейцар, дворецкий и личный секретарь. Наконец моряк, не похожий на моряка из-за обычного, хотя и поношенного костюма и котелка на голове, передал хозяину дома сигарету и попросил ее вскрыть. Тогда его все-таки пропустили внутрь.
Звали моряка Браун. Он состоял в команде судна, плывшего в Ленинград, и советские агенты убедили его присоединиться к их организации. Но однажды ночью его арестовали, и в тюрьме он познакомился с ван Роосом, который был процветающим торговцем алмазами и уже два года сидел в Петропавловской крепости. Моряк и ван Роос целыми днями вели долгие разговоры. Когда голландец заболел, моряк нянчился с ним, как сиделка. Когда их вдруг неизвестно по какой причине освободили, они уже были лучшими друзьями.
— Ну, хорошо, а какое все это имеет отношение ко мне? — нетерпеливо спросил Гутт.
Моряк сердито взглянул на него (так выразился сам Гутт).
— Не знаю, какое отношение это имеет к вам, — резко ответил он. — Если ящики с деньгами вас не интересуют, я не стану дальше тратить время.
Гутта ждала деловая встреча, которую он не мог отложить. Поэтому он попросил моряка зайти еще раз вечером, и когда мы с Брайном нанесли ему визит, гость как раз сидел в кабинете, о чем мы тогда не догадывались.
Едва мы ушли, Гутт поспешил к себе в кабинет. Что происходило дальше, я узнал позднее из его собственного рассказа. Надеюсь, что он был более-менее точен.
— Послушайте, друг мой, — сказал Гутт. — Вы мне тут рассказываете, что после революции валютные резервы Государственного банка Российской империи, состоящие из английских и американских банкнот, были помещены в шесть ящиков, которые затем вывезли на побережье Балтики, где и закопали. Я, знаете ли, не дурак. Как раз сегодня вечером я беседовал с двумя офицерами полиции о другой попытке меня облапошить.
Браун встал и взял свой котелок.
— Тогда я больше ничего не скажу, — произнес он. — Я уже передал вам слова ван Рооса. Я сказал, что ящики закопаны в подвале одного старого дома. Если вы пожелаете заглянуть туда, где я сейчас живу, я покажу вам план. Я ничего не прошу, я ничего вам не предлагаю. Обо всем этом знали только три человека, один из которых уже мертв. Это ван Роос. Он умер за неделю до того, как мне удалось тайком пробраться на советское судно, идущее в Гулль.
— А кто второй?
— Великий князь Борис, — ответил моряк. — Он сейчас в Лондоне и пытается меня отыскать. Но ван Роос предупредил, что ему известно очень немного о зарытых сокровищах. Если мне удастся заполучить их, ему не достанется ничего.
Сказанное произвело на Гутта большое впечатление, и он согласился отправиться туда, где жил моряк. Это была небольшая гостиница за Блэкфрайерс Роуд. Но осторожности Гутт не потерял.
— Я отправлюсь туда днем, — заявил он.
Моряк не возражал.
Назавтра Гутт появился в маленькой скромной гостинице, где его провели в номер к моряку. В бедно обставленной комнате не было ничего лишнего, кроме морского рундучка. Браун сидел на постели без пиджака и курил трубку. Гутт не любил рисковать и привел с собой двух частных детективов, которые остались у входа в гостиницу. Если он не выйдет через четверть часа, они должны были немедленно ворваться в номер. На всякий случай он предупредил об этом Брауна.
— Не волнуйтесь, никто здесь не причинит вам зла. Кроме того, мне больше не нужна ваша помощь, — сказал моряк, встав с кровати и потягиваясь. — Я предпочитаю иметь дело с настоящими джентльменами, а если человек сомневается в моих словах, это меня бесит. Простите великодушно, мистер Гутт, что я вас побеспокоил.
Гутт стоял у окна, глядя на улицу. Детективы, пришедшие с ним, тоже могли его видеть. И тут вдруг к гостинице подкатил огромный «Роллс-Ройс». Выскочивший наружу швейцар открыл дверцу, и из автомобиля выбрался щеголеватый мужчина, который обвел взглядом фасад здания с таким видом, словно учуял что-то зловонное.
— Вы обещали показать мне план.
— В этом нет необходимости, — возразил Браун. — Я не собираюсь больше вести с вами дело. Похоже, ждать от вас помощи бесполезно. Прямо скажу: зафрахтовать судно стоит десять тысяч фунтов. Между тем, человеку с наметанным глазом сразу видно, что от вас и десяти тысяч пенсов не дождешься.
— В этом вы правы, — согласился Гутт.
— Ну, что ж, — заключил моряк, выбивая трубку о каминную решетку, — не будем больше толочь воду в ступе. Я предлагал вам целую кучу денег… Даже не знаю точно, сколько их там лежит. Ван Роос называл сумму в два миллиона, но, возможно, он привирал…
В дверь постучали, моряк вздрогнул и осмотрелся по сторонам. Потом подозрительно уставился на Гутта.
— Это еще кто? — спросил он. — Один из ваших приятелей?
— Вовсе нет, — возразил Гутт, придвигаясь поближе к окну, чтобы детективы могли видеть, что с ним происходит… Если что-то все же произойдет.
Стук в дверь повторился.
— Войдите, — отозвался Браун.
Дверь открылась, и в номере появился тот щеголь, который приехал на шикарном автомобиле. Увидев голландца, вошедший нахмурился.
— Кто это такой? — резко спросил он.
Моряк широко ухмыльнулся.
— А какая вам разница, ваше высочество? — грубо откликнулся он. — Ну, скажем, один из моих друзей.
Он взглянул на Гутта и кивнул головой в сторону щеголя.
— Это великий князь, о котором я вам говорил.
— Этому человеку что-то известно? — тяжело дыша, спросил великий князь.
— Ему известно столько же, сколько и вам, — сообщил Браун. — Он знает про сокровища, но не знает, где они. Этого никто не узнает, пока не будет подписано соглашение о размере моей доли. Вы пытались заставить меня силой…
— Значит, он знает? — сквозь зубы проговорил великий князь.
Он повернулся, запер дверь на ключ и вплотную придвинулся к моряку. Выглядел его высочество внушительно и был на целую голову выше Брауна.
— Я могу повторить свое предложение, — сказал он. — Я полностью оплачу экспедицию и гарантирую вам сто тысяч фунтов…
— Послушайте, — повысив голос, заявил моряк, — я не знаю точно, сколько там всего денег, но хочу получить ровно половину.
Глаза великого князя сузились. Гутт потом утверждал, что даже не заметил, как и откуда тот молниеносно выхватил «браунинг» и направил его на моряка.
— Больше половины этих денег, — ровным голосом произнес он, — принадлежат моей семье. У вас есть план… Вы решили показать его этому человеку. Давайте-ка его сюда.
На глазах у ошеломленного Гутта моряк ловко извернулся и кошкой прыгнул на великого князя. Тот выронил пистолет и рухнул спиной на кровать. Гутт беспомощно повернулся к окну, ища глазами своих детективов. Секунду он стоял в нерешительности, потом, быстро приняв решение, наклонился и оттащил моряка назад. Великий князь поднялся на ноги, он побледнел и с трудом переводил дух.
— Давайте все это обсудим спокойно, — предложил Гутт. — Мы же деловые люди…
Прошло немало времени, прежде чем великий князь снова обрел дар речи, а Браун перестал кричать и скандалить. В конце концов, было принято решение отправиться на Брук-стрит и там провести переговоры. Около полуночи моряк и великий князь покинули дом Гутта лучшими друзьями, получив чек на предъявителя на десять тысяч фунтов и одно из трех подписанных соглашений, где предусматривалось, что найденная сумма будет поделена на три части…
В следующий раз я встретился с Линси через год после этого. Мы столкнулись в холле «Гранд-отеля» в Париже. Я ездил туда, чтобы привезти на родину парня, который ограбил «Мидленд-банк». Как раз перед самым отъездом я узнал о происшедшем от Гутта, который, разумеется, был сильно расстроен и очень не хотел, чтобы кто-то еще узнал, как он умудрился сесть в лужу.
— Вы считаете, что это моя работа? — спросил меня Линси. — Пусть так. Но это надо еще доказать. Вы считаете, что великого князя изображал молодой Эллисон? Об этом спросите его самого. Если вы скажете, что виделись с Фэрлайтами и узнали, что я одолжил им денег на покупку фермы, это еще ничего не доказывает. Я же могу сказать вам, супер, только одно: чем умнее человек, тем легче его обвести вокруг пальца. Надо только вложить в дело свою душу.