Следующий день прошел для Оксаны Величко как в дурмане. Сказавшись больной, она ушла со второго урока домой. Дома, до прихода родителей, ничком пролежала на своей тахте в полуобморочном состоянии. Когда вернулись с работы отец с мамой, Оксане пришлось довольно долго изображать напряженную подготовку к урокам. В 20.50, зажав в кармане футляр с отцовым подарком, она крикнула маме, что сбегает минут на двадцать к Юльке, чтобы отдать тетрадь по физике. Передача украшений произошла быстро, без слов, и Оксана вернулась домой даже раньше, чем обещала родителям.
Постепенно Оксана съехала с пятерок на абсолютные четверки, а потом стали проскакивать и троечки. Классная руководительница вела с ней воспитательные беседы, как раньше с Сухоруковым, но все мысли бывшей круглой отличницы были заняты только одной думой: что произойдет, когда родители хватятся украшений. Когда Надежда Ивановна пообещала вызвать в школу Оксаниных родителей для решения вопроса с успеваемостью дочери, девушка очнулась. Нет! Никаких родителей! Она сошла с ума! Ей ведь придется оправдываться, а как? Оксана налегла на учебу и выправила положение. Победу над Оксаниными тройками и четверками Надежда Ивановна отнесла исключительно на счет своего умения правильно и вовремя работать с учениками. Правда Олег Сухоруков по-прежнему учился плохо и прогуливал уроки, но Надежда Ивановна считала, что и там не все еще потеряно и победа все-таки не за горами.
Оксана теперь все чаще и чаще думала о Сухорукове. Может быть, с ним приключилась такая же история, как с ней? Оксане очень хотелось поговорить с Олегом, но она понимала, что в таком случае придется рассказывать подробности своего отвратительного положения, а это не вызывало энтузиазма у нее. Кроме того, если Олег вляпался в подобную же мерзость, он тоже вряд ли захочет рассказывать об этом.
Глава V
Фуршет хозтоварной принцессы и ключи от папиной «Волги»
Однажды, субботним вечером, мама объявила Оксане, что назавтра они всей семьей приглашены к Маркеловым на день рождения тети Нины.
– Зачем мне туда идти? – тут же заныла Оксана. – Тетя Нина – твоя подруга. Мне там будет скучно!
– А Иришка?
Иришкой звали дочку Маркеловых. Она была ровесницей Оксаны и тоже училась в девятом классе. Но сколько мама с тетей Ниной ни пытались подружить дочерей, у них ничего не получалось. Оксана и раньше, в детстве, не находила общего языка с капризной и вздорной Иришкой, а теперь и вовсе терпеть ее не могла.
Дядя Коля, Николай Петрович Маркелов, был так называемым новым русским. Поначалу он торговал на местном рынке стиральным порошком и шампунями. Постепенно дела его пошли в гору. Он нанял продавщицу, а сам стал заниматься только доставкой товара. Потом продавщиц стало две, потом шесть – в палатках в разных районах города. Года два назад дядя Коля открыл собственный магазин хозтоваров, который назвал именем дочери. Иришка, почувствовав себя кем-то вроде инфанты или цесаревны, обвешалась золотом с платиной, оделась у знаменитого на весь город портного по имени Вадик и с тех пор стала смотреть на Оксану, как на голь перекатную. Оксаниных родителей она воспринимала в качестве жалких попрошаек, разевающих рот на их сладкий маркеловский каравай. Оксана не могла об этом рассказать маме с отцом, и те по-прежнему называли дочь друзей Иришкой и дарили ей на день рождения подарки, невыносимо убогие, с точки зрения хозтоварной принцессы. Оксана соглашалась ходить в гости к Маркеловым только из-за дяди Коли. Возросший материальный достаток на его манеры, в отличие от дочери, никак не повлиял. Он оставался таким же добряком и весельчаком, и искренне любил Оксану, которую знал с рождения.
– Тетя Нина задумала какой-то прием по западному образцу, – весело щебетала мама. – Они же теперь бизнесмены – хозяева жизни! Представь: у них будут два стола. Один для взрослых, а другой – для молодежи. Какой-то там фуршет… Тебя очень приглашали. Говорили – не пожалеешь!
Оксана фыркнула, дернула плечом и ушла в свою комнату. Она поняла, что тащиться на Иришкин фуршет ей все равно придется.
– Ксанка, ты готова? – в 17.30 спросила мама, заглядывая в комнату дочери.
Она была одета в узкое черное платье, очень простое и стильное одновременно. Оксана с удовольствием отметила, что и на этот раз мама наверняка будет выглядеть в сто раз элегантнее, чем тетя Нина, которая в праздник всегда напоминает новогоднюю елку по количеству разномастных, часто взаимоисключающих друг друга ювелирных изделий. Мамино платье украшала только тонкая золотая цепочка с подвеской, переливающейся тремя маленькими бриллиантиками, – папин подарок к Восьмому марта.
– Я смотрю, ты не надела наши сережки. Это хорошо! – мама чмокнула дочку в нос.
– Почему? – осторожно спросила Оксана, предчувствуя недоброе.
– Потому что сегодня именно я буду при полном боевом комплекте. Я похудела, так что, может быть, даже колечко налезет. Дай-ка его сюда! И сережки тоже.
У Оксаны предательски задрожали руки. Она спрятала их за спину и слегка осипшим голосом сказала маме:
– Их нет… – и быстро добавила: – Временно… Скоро я возьму их назад и…
– Где они? – перебила ее мама. – Неужели ты кому-то отдала?
Мама, сама того не подозревая, подсказала дочери выход из ситуации.
– Да… Юльке… Только на один вечер! У нее сегодня… свидание… Мы же не знали, что и ты их сегодня захочешь надеть…
– Оксана! Что за странный поступок? Это же папин подарок! При чем тут Юлька? – мама бросила взгляд на часы и раздраженно закончила: – Я бы послала тебя к ней немедленно, но у нас уже совершенно не остается времени.
Сердитая мама довольно громко хлопнула дверью комнаты, а Оксана перевела дух. Она все-таки получила отсрочку. Мизерную, ничтожную, но все же отсрочку. Она посмотрела на себя в зеркало. Лицо было зеленоватого оттенка. Мама наверняка отнесла появление данного колера на щеках дочери на счет своего строгого тона. На самом же деле… Оксана решила не додумывать эту ужасную мысль до конца. Она закрутила свои тяжелые густые волосы в узел на затылке, слегка тронула губы перламутровым блеском и вышла в коридор к ожидающим ее родителям.
– Почему ты не надела новый бордовый костюм с розовой блузкой? – все так же сердито спросила мама. – Куда его еще носить, если не на такие приемы!
Оксана виновато одернула свой любимый желтоватый джемперок из ангорской пряжи, а папа, приобняв ее за плечи, весело пропел:
– Во всех ты, душечка, нарядах хороша! – и потащил своих женщин к выходу.
В просторной четырехкомнатной квартире Маркеловых было много народу. Некоторых Оксана знала, потому что они дружили и с ее родителями тоже, других видела впервые. Эти другие почему-то сразу не понравились девушке и рассердили ее, будто именно они были виноваты в ее неприятностях.
– Ируська! – по своей привычке совершенно оглушительно гаркнул дядя Коля. – Ксана пришла! Забирай!
Из дальней комнаты выплыла Ирина, натуральным образом разряженная в пух и перья. По вороту и рукавам ее узенькой ярко-малиновой кофточки трепыхались нежные перышки. Концы витого пояска, несколько раз обернутого вокруг талии, украшали перья покрупнее. Пол подметали широченные шелковые снежно-белые брюки с серебристой искрой.
– Пойдем, – как всегда, недоброжелательно и свысока пригласила она за собой Оксану.
В Ирининой комнате у большого французского окна, сделанного по специальному заказу дяди Коли, стояли две необычные многоэтажные стойки. На этажах одной из них на ярких подносиках расположились необыкновенной красоты бутерброды, салаты в аппетитных корзиночках из теста, всевозможные деликатесные нарезки, экзотические овощи, фрукты, пирожные и конфеты. Этажи другой стойки были уставлены высокими стаканами, фужерами, креманками, наполненными разноцветными напитками, муссами, желе и уже слегка подтаявшим мороженым.