Зачем? Ко мне? Вряд ли. Она вернулась давно и, если бы не Марат, я бы так и не догадался, что под маской вскрывааааетсчя моя девочка. Моя? Нет, Влад, она уже давно не твоя. Девочка действительно выросла и решила...
-О, черт. Она вернулась, чтобы отомстить. Отец, где она? Что за игру вы затеяли и зачем ты позволил ей пойти на эту встречу?
Все, не слушаю ничего и дергаю ручку двери, пытаясь ее открыть. Заблокировано.
-Марат, открой эту чертову дверь.
-Нет. Сын, это была ее идея и я ей доверяю. Несколько недель назад, Маша пришла ко мне и рассказала, что произошло шесть лет назад. Влад, она попросила помощи, у нее почти все получилось, но появился ты.
-Правда? Так я всем помешал?
Злюсь, трясет и нервы здают. Не могу оставаться в стороне.
-Отец, открой двери или я выбью стекло. Почему она сама мне все это не рассказалая?
-А ты бы поверил и помог?
-Не знаю. Возможно.
-Вот видишь, ты сам сомневаешься. Нет, ты бы ее отговорил и сам ринулся в бой. Поэтому, мы подождали, когда ты улетишь в Голландию и назначили все на сегодня.
-А я вернулся раньше и нарушил ваши планы. Вот почему она от меня пряталась целый день.
-Почти.
-Скажи, а если у вас не получится, что тогда? Ты так ей доверяешь, что отпустил на встречу с ненормальным? На встречу с тем, кто поклялся никогда ее и меня не прощать?! Думаешь, теперь, когда он знает, что я нашел ее, то просто так отпустит? Отец, нельзя было ей с ним встречаться. Нельзя.
Сердце похолодело, когда перед глазами промелькнули картинки того, что с ней может случиться. И, как подтверждение моих страшных мыслей, я увидел бегущего к машине паренька приехавшего с нами. Щелкнул замок и открылись двери. Парень открыл дверь с моей стороны и из-за его спины выступил Динар. Боже. Он держал на руках Машу. Что-то кричал мне, передавая ее недвижимое тело.
-...в больнице нас уже ждут. Пуля прошла на вылет, но крови много потеряла....Игната орестовали...
Рук не чувствую. Трясет. Нужно собраться, а я только и могу, что смотреть на посеревшее лицо и молиться, чтобы она пришла в себя и открыла глаза.
Не могу нормально соображать. Это какой-то сон дурной. Провожу пальцами по светлым локонам, прижимаюсь ладонью к липкой от пота щеке и молюсь.
-Открой глаза, пожалуйста. Слышишь? Маш, тебя дочка ждет. Пожалуйста, не бросай меня опять, я не смогу еще раз пройти через это.
И слезы на глаза и боль в сердце. Это не справедливо. Это не может быть правдой. Что мы доехали до больницы, я понял, когда дверь окрылась и я встретился с серьезным лицом медсестры.
-Я вам помогу, аккуратнее.
Больничный коридор, доктора и три часа у двери в операционную. Все это время я не мог ни о чем длумать, кроме, как о том, что я сделаю в первую очередь, когда упрямица моя выкорабкается и откроет свои глаза. Я попрошу прощения. На коленях. Это из-за меня все. Это я сломал ей жизнь. Влез со своей любовью и перевернул с ног на голову ее мир. Да, Игнат первым назвал ее своей девушкой. Хвастался, что влюбился в самую лучшую женщину в мире, а я и не завидовал, так как сам на тот момент влюбился в незнакомку. Из меня словно дух вышибло, когда Игнат познакомил нас. В весело смеющейся девчонке, я узнал ту, что своими серыми глазами и сияющей улыбкой раз и на всегда покорила мое сердце. Уже тогда я любил ее. Разве мог я просто так сдаться и отпустить свою любовь? Нет. Естественно, что я всеми правдами и неправдами добивался ответа на свои чувства и не было счастливее меня, когда Маша ответила согласием. Вот Игнат и не смог простить меня. Это я предатель, а еще сам думал, что не прощаю обманщиков. Я предал друга и предал любимую женщину, когда поверил ей и оставил одну.
-Молодой человек, ваша жена до утра останется в реанимации, думаю, не стоит вам оставаться здесь. Приходите утром, к тому времени она придет в себя и проснется.
-Но...
-все прошло хорошо. Идите домой.
-Спасибо.
Идти домой? Нет, мне нужно к дочери. Дверь открыла встревоженная Татьяна Михайловна, разговор с которой состоялся на кухне. Влада уже легла спать, Татьяна уеала домой, а я остался с дочерью. Мне искренне жаль, что моей малышке утром придется услышать грустные новости о маме. И в этом тоже есть моя вина. Поправив одеялко, я прошел в зал, на диван ложиться не хотел и я пошел в комнату Маши. За дверью было темно. Тусклый уличный свет слабо освещал кровать и стол с ноутбуком. Сбросив пиджак на стул, я присел на край кровати, зажав голову руками. Тошно. Будто душу в узлы завязывает, а я сдалать ничего не могу.