- Все назад! – зычно крикнул он. – Гена, чуть ниже тебя есть уход влево, все туда! Быстрее!
Стал поустойчивее, сдержал вздох.
- Прощай, Асенька, - прошептали губы. – Прощай, моя любимая, моя единственная…
Он вновь посмотрел вниз. Гена, Люда уже вне опасности, Коля… О, черт. Ася, сбросив рюкзак, обошла Лешу, карабкается вверх, к нему. Леша волочит ее рюкзак вниз, навстречу ему пошел Гена.
- Ася, Асенька, уходи…
Только головой помотала. Вот она уже совсем близко, подошла к нему, стала рядом, с трудом переводя дух.
- Асенька…
- Помолчи. Безутешной вдовы из меня не получится, не из того я теста. Так что уж вместе.
- Ася…
- Да помолчи. Шанс-то есть.
Уперлась в злополучный камень попой, достала из кармана стропу с карабинами.
- Снимай рюкзак и запихивай его наверх.
Права, ой права. Рюкзак заброшен на каменный пояс, хорошо лег, за уступ. Цепляют карабины за петли стропы. Ася права: шанс есть. Только бы ткань выдержала. Костя к штанам стал карабин прилаживать.
- Э, нет, - решительно остановила его Ася. – Я внизу, а ты наверх.
- Но…
- Ты почти наверняка выдернешь меня, а я тебя – фифти-фифти. Потому не спорь. Да и к тому же в связке особой разницы нет. Если не удержишь, я лечу первая, ты вторым, и оба в сопровождении камней.
Вниз глянули: ребята в безопасности, застыли, на них смотрят. Ася уперлась в камень, прижалась к Косте. Поцеловались: мало ли как все ляжет.
- Ну, милый, вверх и вправо.
Костя еще раз к Асиным губам прижался, одним движением вскинул свое тело наверх, встал, уперся. Ася руки вверх вскинула. Секунды, показавшиеся вечностью. Получилось… Стоят, прижавшись друг к другу, и смотрят на несущийся вниз грохочущий каменный поток. Стоят, не веря еще, что живы…
Еще несколько лет прошло. Костя стал уже приемника присматривать. Годы-то идут, уже не так тянет на подвиги, рывки. Да и травмы дают знать. Пора вдвоем с Асей в горы ходить, не спеша, с дневками там, где захотелось подольше побыть. Можно, конечно, подготовкой новичков заняться. Как Андрей или вписавшийся в их тусовку Евгений. Но нет такого желания, вдвоем, для себя походить хочется. Может, этот поход и будет последним с группой. А может, в следующем году сводит еще группу. Дома с Асей обмозгуют. Костя улыбнулся, встал. За ним поднялись и остальные.
- Вот и подходит к концу поход, - вздохнул Гена, вскидывая рюкзак. – Всего три дня осталось.
Ему никто не ответил. Костя зашагал первым, после гибели тех ребят иного не допускал, за ним Ася. Гена замыкающим, его право, уже всей группой признанное. Вышли на гребень. Тут уж не до разговоров, посуровели, подобрались. Уже две трети пройдено, площадка уже приметна. У Кости камень из-под ноги поехал. Перехватил палку, рукой подтянулся, почти уже нащупал опору ногой, да подвел когда-то выбитый плечевой сустав. Сорвался. Ася изваянием застыла, Гена к ней подошел, положил руку на плечо.
- Надо к нему спускаться.
Только головой кивнула. Когда подошли к Косте, он еще жив был. Ася возле него на колени пала, наклонилась к мужу, обняла, прижала к себе. Превозмогая боль, улыбнулся Костя жене губами холодеющими к ее губам потянулся. И Ася к его губам прильнула. Так и умер в ее руках с прощальной улыбкой. Ася еще долго держала в объятьях холодеющее тело мужа. Ребята поодаль молча стояли. Наконец, опустила Ася Костино тело на траву, выпрямилась. Разом почернела.
- Ставьте палатку, - проговорила каким-то чужим голосом. – А потом прямиком на станцию идите. Я с ним останусь.
Ребята молча маленькую палатку поставили, постояли возле Аси. Она на них с мольбой глянула: уходите…
На следующий день поздно вечером на станцию пришли, объяснили случившееся. Начальник станции по своей связи из соседнего городка, где тюрьма, врача и следователя вызвал, геологам наказал один вездеход высвободить. Те посмотрели обиженно: без твоего указания догадались. На вездеходе ехали до последней возможности, оставшиеся километра полтора пешком прошли. Палатка на том же месте стояла, застегнутая наглухо. Когда открыли, увидели Костю и Асю, лежащих в соединенном спальнике, лица спокойные, просветленные. На груди у Аси записка, вчетверо сложенная Врач, заглянув в палатку, присел на камень, планшетку достал, писать принялся. Гена записку взял, развернул. Остальные молча стояли.
- Вот акт, - сказал негромко врач, ни на кого не глядя. – Написал, что у него несовместимые с жизнью повреждения, а у нее – обширный инфаркт. То, что предписывают инструкции, делать не могу. Как уж она из жизни ушла, пусть ее тайной останется. Что скажите?
Он посмотрел на начальника станции и следователя.
- Правильно решил, - сказал начальник станции.
Следователь молча взял акт, размашисто расписался ниже подписи врача, передал планшетку начальнику станции.
- Что в записке? – спросил начальник станции, расписываясь.
- Просит похоронить их здесь. Место выбрала.
- Родных у них нет?
- Никого.
- Петро, - сказал геолог водителю. – Дуй за досками и инструментом. Да лопаты и кирку оставь.
- И Романыча с ружьем прихвати, - добавил начальник станции.
- Мы…, - начал было Леша.
- А вот это ты брось, - сурово оборвал его геолог. – Не то говоришь. Пошли могилу копать.
На следующий день все готово было. Когда спальник с телами опускали вниз, следователь, геолог и путевой рабочий троекратный залп дали. Засыпали могилу, сверху каменные плиты положили, к скале крючьями доску прикрепили с именами и датами…