— Понятно.
— Ну, раз понятно, идите, готовьтесь.
Одежду подбирали долго. Наконец, Татьяна выбрала для себя тёмно-синие джинсы, бордовую водолазку и баклажанного цвета пуховичок. Диме подобрали чёрные джинсы, серый свитер крупной вязки и куртку из кожзама. Получилось этак бедненько, но с претензией на нарядность. Как раз так, чтобы погулять воскресным утром по набережной. Провожал их до выхода сам Буланов, ещё и ещё раз дающий ценные указания.
— Фух! — выдохнула Танюха, когда они, наконец, выбрались на поверхность. — Все уши прожужжал.
— Да уж, — поддержал Дима, — несколько раз одно и то же, это явный перебор. Ну, что, Тася, веди меня гулять.
— Это ты меня веди, Вадик. Раз пригласил девушку на свидание, развлекай. Куда пойдём?
Дима оглянулся вокруг. Места были знакомые ещё по той жизни, но, всё-же отличались. Речной вокзал, в его мире давно отремонтированный и сверкающий керамогранитом, здесь уныло отсвечивал полусгнившей деревянной отделкой ещё советских времён. На стареньком дебаркадере гордо реял звёздно-полосатый американский флаг. Откуда-то доносилась песня Луи Армстронга. А вот сама набережная удивляла своей чистотой и ухоженностью.
— Американцы много внимания уделяют порядку. Не дай бог тебе фантик мимо урны выкинуть. Трое суток в полицейском участке как минимум.
— Ого! Как они определят, что это я выкинул?
— Тут камеры везде. Ну и местная полиция не дремлет. Вон, кстати, стоят, кровопийцы.
Действительно, у ларька с разной мелочью стояли три здоровых лба в до боли знакомом российском камуфляже зелёной расцветки.
— А кто они, эти местные полицейские?
— Холуи. Наши, местные. Хуже американцев. Наглые, жадные и продажные. Им амеры выдают старую форму, которая ещё от России на складах осталась. А оружие не доверяют. Только дубинки. А эти и рады, выслуживаются перед хозяевами.
— Понятно. Слушай, а почему мы вот так свободно гуляем, и нас никто не трогает?
— А кому мы нужны, пока законы не нарушаем? В городе, при наличии документов, можно свободно перемещаться. Правда в рабочие дни могут поинтересоваться, почему ты не на работе и перепроверить твои отмазки. А так, спокойно ходить можно.
— Просто, когда я в первый раз здесь оказался, меня чуть не пристрелили. С ходу навели на меня пулемёт. Пришлось бежать.
— Ну, во-первых, ты одеждой своей их насторожил. Во-вторых, кто же в здравом уме идёт навстречу американскому патрулю. Да ещё и целеустремлённо. Ну и никто не отменял осторожности. Тебя просто на всякий случай взяли на прицел.
— Понятно. А я чёрт знает, что подумал.
— То, что убежал, повезло. Долго с тобой бы не стали разговаривать. Увидели бы, что документов нет и к стенке.
— Да уж, повезло.
Так, легко переговариваясь, они прошли по аллее, свернули к ларьку с мороженым, взяли по рожку и уселись на лавочку. Несмотря на глубокую осень, погода стояла хорошая, солнышко припекало, и настроение было приподнятым. А что ещё надо, когда щебечут птицы, которым не надо на юг, а я рядом ест мороженое симпатичная девушка. Мимо прошёл полицейский патруль, мазнув безразличным взглядом по парочке. Какая-то старушка выгуливала свою не менее дряхлую собачонку. Стайкой пронеслись куда-то дети. На душе было легко и не верилось, что вот уже четырнадцать лет страна лежит под пятой натовской своры. Внезапно Татьяна толкнула локтем Димку и вскочила со скамейки.
— Что случилось? — спросил Димон, вскакивая следом.
— Американцы. Их обязательно надо приветствовать, вставая и лёгким полупоклоном.
И действительно, мимо них вальяжно прошествовала группа мужчин в дорогих кашемировых пальто и в шляпах в компании расфуфыренной девицы, глядящей вокруг со смесью брезгливости и превосходства. Моментально на душе стало гадко и противно.