После помолвки с обманщиком со средней внешностью завязать узел с Кэшем было бы большим улучшением. Он потрясающе красив и харизматичен. Не говоря уже о том, что я знаю его с детства.
— Ты это серьезно?
Он кивает головой.
— Я обещаю, что сделаю тебя счастливой. Ты просто должна дать мне шанс доказать это, Эв. — Мое сердце учащенно забилось, когда он прижал поцелуй к моему лбу. — Сделай меня самым счастливым человеком на свете и согласись стать моей женой.
Закусив нижнюю губу, я чувствую тяжесть его взгляда.
Может быть, это не такая уж плохая идея? Он носил мой браслет все эти годы и признал, что наш глупый брачный договор что-то для него значит. К тому же он ударил Джейкоба Барлоу по лицу, когда тот подставил меня на выпускном балу. Вот это настоящая преданность.
Подождите. Неужели я и правда об этом думаю?
В глубине моего сознания громко звенят колокольчики, напоминая, что это не веские причины для брака, но слишком много рюмок текилы заглушили мое логическое мышление.
— Когда в последний раз ты делала что-то только потому что хотела? Будь смелее, Эв, и сделай этот прыжок вместе со мной, — призывает Кэш.
— Стаффорд, ты осмеливаешься, чтобы я вышла за тебя замуж?
— Может быть, — пробормотал он. — Это работает?
— Да, — говорю я, и по моему лицу расползается ухмылка, отражающая его заразительное волнение. — Думаю, да.
ГЛАВА 4
КЭШ
Я застонал, открыв глаза от солнца, проникающего в окно.
Голова раскалывается от боли, вызванной тем, что вчера вечером я выпил слишком много виски. Раньше я веселился до рассвета, спал несколько часов и просыпался как новенький. Теперь же, стоит мне выпить пару рюмок, и я чувствую себя так, будто меня сбил самосвал, а последствия остаются на несколько часов.
Когда я двигаюсь в кровати, чувствую теплое тело, свернувшееся у меня за спиной, что странно, ведь я никогда не приглашаю никого к себе в квартиру или в гостиничный номер.
Женщины, с которыми я спал, знают мои условия — одна ночь, без обязательств и никаких заблуждений о долгосрочных обязательствах. И я всегда ухожу до того, как они проснутся.
Оглядываюсь и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу Эверли, лежащую рядом со мной. Темные локоны разметались по подушке, полные губы слегка приоткрыты, а сама она крепко спит.
Последний раз я видел ее через несколько недель после окончания школы. Ее родители только что развелись, и она рано уехала в колледж. Мы с Тео отвезли ее в аэропорт, и как бы мне ни было неприятно видеть ее отъезд, я сказал, что у нее будет приключение всей жизни.
— Черт, — бормочу я.
Лежу в одной постели с сестрой своего лучшего друга и не могу вспомнить, что произошло после того, как мы покинули пиано-бар прошлой ночью.
Это плохо. Очень плохо.
Отстраняюсь от нее, убирая руку с моего бедра, чтобы встать. Я замираю, когда она вздрагивает, испуская тихий стон, но через несколько секунд ее дыхание выравнивается.
С облегчением нахожу свой телефон на тумбочке и разблокирую его. На лбу выступает холодный пот, когда я вижу, что заставка сменилась на фотографию Эверли и меня, сидящих на заднем сиденье ярко-розового кадиллака.
Перед свадебной часовней.
На ней приталенное белое свадебное платье, дополненное короткой фатой и туфлями на высоких каблуках. На коленях у нее лежит маленький букет нарциссов, и она улыбается в камеру. Мои руки обхватывают ее талию, и я с нежностью смотрю на нее сверху вниз.
Ни хрена себе.
Я провожу рукой по лицу и замираю, когда прохладный кусок металла касается моей кожи. На безымянном пальце появляется тяжесть, и мой взгляд переключается на тумбочку, где лежит свидетельство о браке, подтверждающее мои подозрения — мы с Эверли поженились.
В голове начинают мелькать воспоминания о прошлой ночи.
Эверли смеется, просматривая стеллаж со свадебными платьями в бутике, расположенном в «Премьер». Священник в костюме Элвиса читает нам клятвы. Я несу Эверли через порог нашего гостиничного номера.
Я смутно помню, как заказывал еду в номер. После ужина из чизбургеров, картофеля фри и молочных коктейлей мы посмотрели несколько повторов «Теории большого взрыва» в постели и заснули, обнявшись.
На мне все еще белая рубашка на пуговицах и трусы-боксеры, и я вздохнул с облегчением, когда, взглянув на Эверли, увидел, что она в лифчике и трусиках. Единственным предметом одежды на полу, похоже, было ее платье.
Единственное, что могло бы усугубить ситуацию, — это секс.
Провожу пальцами по волосам и думаю о том, в каком беспорядке мы оказались. Я натворил много глупостей, но эта — самая лучшая.