— Что пришло время расплаты?
Ухмыляюсь, хрустя костяшками пальцев, направляясь к Джейкобу.
Тео вздрагивает.
— Ты читаешь мои мысли.
Сначала я заставлю Джейкоба Барлоу заплатить за то, что он обидел Эверли, а потом найду ее и смогу вылечить разбитое сердце.
Я подхожу к старому дому Миллеров, на моих губах появляется улыбка, когда замечаю малиново-голубой мотоцикл Эверли, припаркованный у дома. Это место было заброшено более двадцати лет назад, но оно стало местом тусовки моих братьев, а также друзей. Эв, в частности, облюбовала это место и приходит сюда, когда ей нужна тишина и покой.
Пробираюсь через заросший газон на задний двор, где и нахожу Эверли. Она растянулась на фланелевом одеяле, в своем убежище под тенью огромного дуба, погрузившись в книгу. Ее черные волосы волнами спадают по спине, и от этого зрелища у меня всегда перехватывает дыхание. Я улыбаюсь, когда вижу, что на ней ее любимые ботинки «Doc Martens».
Видя ее такой, я вспоминаю тот день на уроке английского языка в десятом классе, когда она пришла в белом топе с V-образным вырезом, светлых джинсах и тех самых «Doc Martens».
Несмотря на то что мы были знакомы всю жизнь, тогда я впервые увидел ее в новом свете, и, клянусь, мое сердце учащенно забилось, когда она помахала мне рукой со своей фирменной мегаваттной улыбкой. Я не мог оторвать от нее глаз во время урока.
Когда прозвенел звонок, Тео схватил меня за воротник и вытащил в коридор, толкнув к ближайшему шкафчику. Он заметил, что я наблюдаю за Эверли, и предупредил, что она запрещена.
Я не мог поставить под угрозу нашу дружбу из-за влюбленности в его сестру, поэтому изо всех сил старался подавить свои чувства к Эверли. Это было нелегко. Что-то в ней влекло меня, притягивало, как гравитационное притяжение, несмотря на все мои усилия.
Словно почувствовав, что я думаю о ней, она смотрит на меня с залитыми слезами щеками, когда я приближаюсь. У меня в груди все сжимается при виде ее печали. Я готов на все, чтобы избавить ее от боли и вызвать улыбку на лице.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? Я принес ужин.
Я протягиваю пакет с едой на вынос из кафе «Уиллоу-Крик» — ее любимого кафе в Аспен Гроув.
— Это Тео прислал тебя?
Она настороженно смотрит на еду.
— Нет. Он рассказал мне, что случилось с Джейкобом, и я решил, что ты будешь именно здесь, — правдиво отвечаю я.
Не дожидаясь приглашения, сажусь на одеяло и ставлю пакет перед собой. Эверли с интересом наблюдает, как я достаю два чизбургера с беконом, картофель фри и шоколадный коктейль с дополнительными взбитыми сливками и вишенкой — все ее любимые блюда.
— Зачем было приходить, если ты знал, что я хочу побыть одна?
В ее голосе есть нотка нахальства.
Она не боится вступать со мной в схватку и без колебаний ставит меня на место, когда я переступаю черту.
— Моя мама всегда говорила, что шоколад — лучшее лекарство от разбитого сердца.
Протягиваю коктейль, и улыбка растягивает мои губы, когда она берет его.
— Она абсолютно права. — Эверли ухмыляется, делая глоток. — Не хочешь рассказать мне, почему ты здесь со мной, а не на выпускном?
— Уитни бросила меня после школы, — категорично заявляю я.
— О, Кэш, мне очень жаль. — Эверли кладет руку мне на плечо. — Я ненавижу эту суку, — убежденно говорит она.
От ее прикосновения у меня по позвоночнику пробегает электрический разряд, и мне требуется вся сила воли, чтобы сохранить покер-фейс. Она понятия не имеет, как я на самом деле к ней отношусь, и так должно быть и впредь.
Через несколько недель после того, как Тео сказал мне, что Эверли запрещена, Уитни проявила ко мне интерес, и я направил все свои силы на наши зарождающиеся отношения. Она была идеальным отвлекающим маневром, помогавшим мне на время забыть о своем влечении к Эверли, о тех чувствах, которые кипели над поверхностью.
— Все к лучшему.
Пожимаю плечами, протягивая руку через Эверли, чтобы взять картошку.
— О боже, Стаффорд, — вздыхает она, заметив распухшие костяшки пальцев на моей левой руке.
— Что случилось?
Я ухмыляюсь, когда она произносит мою фамилию. Она называет меня так с девятого класса, когда я начал играть в лакросс. Стаффорд был пришит на спине моей футболки, и прозвище прижилось. Уитни всегда обижалась на то, что Эверли так меня называет, но сейчас мне абсолютно все равно, что она думает.
Мне нравится, когда Эверли использует это прозвище. Мне нравится.