Мама: У меня нет любимчиков.
Кэш: Название нашего группового чата говорит о другом.
Мама: Пресли, я думала, ты его изменила. Я уже говорила тебе, что Харрисон и Дилан расстроятся, если увидят это.
Пресли: Они большие мальчики, они это переживут. Это их вина, что они не хотят участвовать в наших разговорах.
В прошлом году Пресли завела групповой чат для наших братьев, ее и родителей. Мой папа не присоединился, потому что никогда не проверяет свой телефон. Харрисон покинул группу после того, как его телефон слишком часто срабатывал во время заседания совета директоров, а Дилан последовал его примеру после того, как мы стали дразнить его по поводу несуществующей жизни на свиданиях до того, как они с Марлоу сошлись. Теперь я единственный, к кому мама и Пресли могут придраться.
Кэш: Я с радостью поменяюсь с кем-нибудь из них местами, если они передумали.
Пресли: Очень смешно.
Мама: Кэш, когда вы с Эверли снова приедете в гости?
Кэш: Мы были там два дня назад.
Мама: Да, и что? Я скучаю по вам и хочу заново познакомиться со своей новой невесткой.
Пресли: А как же мы с Джеком?
Мама: Я тоже скучаю по вам обоим, милая.
Кэш: Мне пора возвращаться на работу.
Пресли: Забавно, я никогда раньше не слышала, чтобы ты так говорила.
Мама: Пресли, будь добра к своему брату.
Пресли: А кто теперь твой любимчик?
Кэш: Веселитесь, вы двое.
Я кладу телефон на стол и откидываюсь в кресле. Никто никогда не сомневался в крепких семейных узах. Возможно, мы немного властны, особенно моя мама, но ее непоколебимая любовь к своим детям радует сердце — в том числе и Эверли.
Выпрямляюсь, когда слышу голос Кэрол за дверью моего кабинета.
— Можете сразу заходить, — радостно говорит она. — Уверена, он будет рад прервать вас.
Есть только один человек, которого она впустила бы в мой кабинет, не посоветовавшись со мной, и если я прав, то это превращение ничем хорошим не закончится.
Я уже всерьез подумываю о том, чтобы спрятаться под столом, когда Тео заходит в мой кабинет.
Он одет небрежно, в джинсы и белую футболку, но его убийственное выражение лица — деловое. Вены на лбу, кажется, готовы лопнуть.
Мне следовало бы стать менее заметным, пока у меня еще была такая возможность.
— Скажи мне, что это одна из твоих стаффордских проделок и что ты не женился на моей сестре.
Он кладет на мой стол ксерокопию газеты «Аспен Гроув» и обвиняюще смотрит на меня глубокими карими глазами того же оттенка, что и у Эверли.
— Где ты это взял? — спокойно спрашиваю я, сохраняя самообладание. Не самый лучший ответ, но меня застала врасплох горечь в его голосе.
Тео имеет полное право быть в ярости, и я решил, что мы с Эверли сообщим ему новость вместе, чтобы снять напряжение. Почему, когда я говорю кому-то о том, что мы поженились в Вегасе, ее нет рядом?
— Дилан переслал мне его сегодня утром с темой письма «Добро пожаловать в семью», — говорит Тео, проводя рукой по своим темным волосам.
Блять.
Это воняет одним из розыгрышей Дилана и Харрисона, и время для этого выбрано как нельзя более неудачно.
Мы проделывали множество невероятных розыгрышей друг с другом, нашей семьей и нашими друзьями. Например, когда Пресли привезла Джека в Аспен Гроув, то мы арестовали его за незаконное проникновение.
Или когда Дилан дрессировал Ваффлза, а мы с Харрисоном привязали лакомство к его хвосту, чтобы он не слушался, когда Дилан давал ему команду.
Однако я не нахожу эту выходку очень смешной, когда на кону стоит моя жизнь.
— Так вот почему я ничего не слышал ни от тебя, ни от Эверли с прошлой недели? Я должен был догадаться, что что-то случилось, когда ты не написал мне ответ, — говорит Тео.
Он мой лучший друг, и я боюсь, как это повлияет на наши отношения. Он в курсе всех подробностей моего неоднозначного прошлого и был моей второй половинкой с тех пор, как нам исполнилось по восемнадцать.
Он ни за что не отпустит меня за то, что я женился на его сестре, и именно поэтому я бросил его на выходных.
Эверли — самый важный человек в его жизни, и он воспримет это как предательство, тем более что много лет назад ясно дал понять, что она вне подозрений.
— Нам стоит подождать с этим обсуждением, когда Эверли сможет присоединиться к нам, — хеджирую я, незаметно отодвигая свой стул от того места, где он стоит.
В детстве Эверли была единственной, кто мог вразумить Тео, когда тот выходил из себя.