— Спасибо, что спасли нас, — говорит она ремонтнику, после чего проносится мимо него и исчезает в коридоре.
— Как вовремя, — бормочу я.
— Вы не первый человек, который не был рад, что его спасли, — усмехается он.
— Сколько раз этот лифт ломался? — спрашиваю я, встревоженный.
Он пожимает плечами. — Несколько.
Возможно, Эверли предпочитает лестницы, но если еще один казус с лифтом означает, что мы сможем продолжить путь с того места, на котором остановились, я готов к этому в любой день.
ГЛАВА 16
ЭВЕРЛИ
Я почти не ожидала обнаружить отца в своем офисе сегодня утром, но, придя туда, почувствовала облегчение, когда Август сказал мне, что мой отец вчера вечером улетел обратно в Нью-Йорк.
После вчерашнего импровизированного визита в офис «Стаффорд Холдингс» он вернулся в «Таунстед Интернэшнл», чтобы встретиться с Августом и Лиамом.
Это не помешало ему изводить меня шквалом электронных писем. В них не было ни слова об инциденте в офисе Кэша, только горы работы, которая, как он настаивал, была срочной. Он мастер психологической войны.
Его версия любви всегда сопровождалась условиями.
Он не способен испытывать настоящую любовь ни к кому, даже ко мне или Тео. Это отрезвляющая реальность, с которой я пыталась справиться с детства.
Он убедил меня, что это моя вина, когда он злился за то, что я не делаю все по его мнению, и верил, что если я смогу оправдать его ожидания, он наконец-то даст мне ту привязанность, которой я жажду.
Я ошибалась.
От размышлений меня отвлек Август, вошедший в мой кабинет без стука.
— Доброе утро, — щебечет он. — Подумал, что тебе это пригодится. — Ставит чашку кофе на мой стол, а затем садится на диван в углу. — Темная обжарка с двумя порциями сливок, как ты любишь.
— Да благословит тебя Бог, — улыбаюсь я. — Утро выдалось суматошным, а я еще не попробовала кофеин.
Я делаю длинный глоток и удовлетворенно выдыхаю.
Он откидывается назад, скрещивая ноги, как будто собирается остаться надолго.
— Рад, что могу быть полезен, — ухмыляется он.
Сегодня на нем светло-серый костюм с укороченными брюками, черная рубашка под ним и стильные черные мокасины.
Он отказывается придерживаться типичного делового дресс-кода, предпочитая демонстрировать свой индивидуальный стиль. Мой отец устраивает Августу ад за это, когда тот приезжает в город.
— Чего бы я только не отдал, чтобы оказаться мухой на стене во время вчерашнего общения Кэша с Диком.
Я посвятила Августа в подробности нежелательного визита моего отца в офис Кэша.
Я закатила глаза.
— Ты просто завидуешь, что Кэш может противостоять ему, а ты вынужден молчать.
Он наклоняет голову, окидывая меня тяжелым взглядом.
— Я не единственный.
— Трогательно, — говорю я, делая еще один глоток кофе и наслаждаюсь его насыщенным вкусом.
Мы оба виноваты в том, что мой отец на протяжении многих лет относился к нам неуважительно.
— Ну, как поживает твой сексуальный мужчина? — спрашивает Август. — Ты уже трахалась с ним или все еще пытаешься убедить себя, что не собираешься с ним спать?
Кофе брызжет у меня изо рта, и я быстро вытираю рот тыльной стороной ладони. Когда опускаю взгляд, то замечаю кофейное пятно на рукаве.
— Черт побери, — бормочу я. — Предупреди меня, когда в следующий раз будешь переключать внимание на мою сексуальную жизнь.
Я достаю из ящика одноразовую упаковку пятновыводителя, разрываю ее и замазываю пятно на блузке, пока оно не становится заметным. Слава богу, я всегда наготове.
— Ты же знаешь, у меня нет фильтра, — пожимает плечами Август. — Черт, если бы я был на твоем месте, я бы трахался с этим мужчиной шестью способами до воскресенья.
— Ты ведь понимаешь, что говоришь о моем муже?
Я пытаюсь говорить бесстрастно, но внутри меня вспыхивает чувство собственничества.
— Так ты трахалась с ним? — Август ухмыляется.
Закусываю губу, и румянец поднимается по моей шее. Здесь жарко, как будто температура подскочила.
— Это не твое дело, — говорю я, пытаясь отмахнуться от него.
Может, мы с Кэшем и не занимались сексом в лифте, но я помню, как его сильные руки обхватывали меня, когда он прижимал меня к себе.
Как будто я была центром его вселенной, и он был готов на все, чтобы защитить меня. Не было ни осуждения, ни критики, только нежные ласки и мягкие слова. Я мысленно возвращаюсь к его члену, прижатому к брюкам, к вздыбленному кончику, который подрагивал, когда я прослеживала его очертания пальцем.