отдавать. - Это не от меня зависит. - Правда? - принц как-то враз успокоился. - А от кого? - Если вышним силам будет угодно... - Всего-то? Ну, это пустяк. Иди-ка сюда... - Бартоломью хлопнул ладонью по полу рядом с собой. Меньше всего Бет хотелось садиться на холодный жёсткий мрамор, но она всё же подошла поближе, нагнулась... И в тот же момент ей в шею упёрся кончик ножа. - А теперь слушай внимательно, предсказательница. Вышним силам, нижним силам, и вообще всем здесь угодно видеть меня королём. Меня и только меня. Понятно? И завтра ты сделаешь всё так, как я тебе скажу. Или умрёшь. Это тоже понятно? - Я... поняла... - прошептала женщина. - Вот и умница, - принц одним смазанным движением убрал нож и поднялся на ноги, - Я знал, что мы найдём общий язык. Мне - корону, тебе - жизнь. Всё честно. Монахиня кивнула. На её взгляд, о честности в этой сделке даже речи не было. Да и сделки-то никакой не было. Она ещё ничего не пообещала, и обещать не собиралась. Но провоцировать окончательно сбрендившего наследника было бы весьма недальновидно. - Ну бывай, предсказательница! - Бартоломью махнул рукой и направился к выходу, - И не вздумай обмануть. Отдашь корону кому-то другому - не доживёшь до заката, я об этом позабочусь. - Сумасшедший, - пробормотала Бет, едва за принцем захлопнулась дверь. Женщина сбросила маску, утёрла рукавом выступивший на лице пот. И впервые подумала, что не знает, что делать. Отдавать трон психопату нельзя ни в коем случае. Одного короля, прозванного Жестоким, стране было более чем достаточно. Но ведь и жить хочется. А этот тип в самом деле способен убить. Прирежет - и глазом не моргнёт. Она бы подумала, что именно Бартоломью убил своего отца. Но король, судя по всему, был отравлен. Вряд ли вспыльчивый принц стал бы возиться с ядами. Значит, кто-то из младших наследников. Не Маргарет. Она явно давно держалась в стороне от придворной борьбы. Поговорить бы с остальными претендентами на престол... Желание ещё не успело толком оформиться в голове, а дверь в тронный зал снова приоткрылась. В этот раз - совсем немножко, только чтобы пропустить очередного посетителя. - Простите, что прерываю ваше уединение, сестра, - нарушил тишину мелодичный голос принца Айвора. Бет выдохнула сквозь зубы и потянулась за опостылевшей маской. - Поверьте, я никогда не решился бы побеспокоить вас в эту ночь, если бы не некоторые обстоятельства, - первый красавец королевства подошёл ближе. - Дело в том, что я как раз проходил мимо, когда увидел Барта... его высочество, принца Бартоломью, выходящего отсюда. И вид его был поистине страшен. Видите ли, я хорошо знаю своего брата. Я знаю, на что он способен. Я... я догадываюсь, зачем он приходил. Обещал убить, если вы его не коронуете, верно? - Допустим. И что с того? Айвор приблизился ещё на шаг и осторожно подхватил Бет под руку. Второй рукой монахиня судорожно прижимала к лицу маску. Завязать тесёмки она так и не успела. - Не бойтесь меня. Я, в отличие от Барта, не собираюсь вам угрожать. Я, напротив, пообещаю вам жизнь. На рассвете вы назовёте моё имя - и первым же указам я отправлю своего брата в темницу. Поверьте, он это давно заслужил. А потом... потом я выпишу вам земельный надел с неплохим годовым доходом. Хотите? И ещё... ну, скажем, три сотни золотом в придачу. Ведь не всегда же вы будете жить при монастыре. Насколько я помню, у вас можно выйти из общины в любой момент. И когда вы покинете орден - вас будет ждать безбедное существование до конца дней. Не самая плохая цена за выбор, согласитесь. - Но будет ли этот выбор правильным? - Женщина наконец-то совладала с собой настолько, чтоб поддерживать разговор в должном тоне. - Он будет... скажем так, наименее неправильным. Не буду врать вам и уверять, что если я стану королём, то все вокруг будут жить припеваючи. Политика отца меня вполне устраивает. Налоги стабильно поступают в казну, мощь страны растёт, враги нас боятся, соседи - уважают... - ...а люди меж тем голодают. - Да ничего им не сделается, этим людям. Они знаете какие живучие? У-у-у, даже не представляете себе! Так что поголодают год, другой... потом привыкнут, - принц беззаботно махнул рукой. - Вы... Ваше высочество, вы сами-то понимаете, что говорите? - А что такое? По-моему, всё правильно. Не вижу причин для возмущения. Ведь вам-то голодная смерть точно не грозит. И, заметьте, я всё ещё не угрожаю. Более того, я говорю с вами честно и откровенно. Цените. - Ценю, - Бет даже не попыталась скрыть презрение. - Я подумаю над вашим предложением. - Подумайте. Или, если хотите, можем подумать вместе. Скоротать ночь, так сказать. Ведь до рассвета ещё так далеко, - пальцы Айвора сжались на руке женщины, но она поспешно отшагнула в сторону и повторила с нажимом: - Я подумаю над вашим предложением. И если вышним силам будет угодно... - Четыре сотни золотом. И, я уверяю, высшие силы в накладе тоже не останутся. - Я подумаю над вашим... предложением... - последнее слово Бет произнесла едва слышно. Всё равно дверь за принцем уже захлопнулась. Пальцы, вцепившееся в маску, мелко подрагивали. Итак, трое уже нанесли визит. Остался только Гарольд. Тихий, незаметный, скромный принц Гарольд. Придёт ли? И если придёт - то что скажет? Этой ночью её уже пытались запугать, подкупить, разжалобить... Бет нервно ходила кругами вокруг королевского тела. Что же делать? Четверо наследников. Один из них убил собственного отца. А возможно, не только его. У Рейнолда Жестокого были и другие дети. Принц Эдвард, тот самый, на которого обрушилась лестница. Принц Квентин - погиб на охоте. Принцесса Элиза пропала без вести в юном возрасте. А принцесса Патрисия и вовсе умерла в младенчестве. И это, пожалуй, была единственная смерть, в которой некого винить, кроме слабого здоровья малышки. По странному (или закономерному?) стечению обстоятельств, все умершие дети короля были от одной жены, все выжившие - от другой. Несомненно, слухи ходили разные. Но кто знает правду? Монахиня заставила себя успокоиться. Успокоиться, сесть на трон (раз уж всё равно больше некуда) и подумать. Итак: Айвора короновать нельзя. Если будет продолжать политику отца - доведёт страну до революции. В народе уже начались волнения... хотя когда ты сидишь во дворце всё это, наверное, кажется таким пустяком. Но при этом пустяком не является. Нет, нельзя пускать смазливого принца на престол! И Маргарет нельзя. Даже не из сочувствия, не из женской солидарности... Просто она не удержит трон, не сможет, не справится. Принцесса только выглядит неприступной, а на самом деле очень зависима от других. А зависимая королева - это приговор для всех. А Бартоломью и подавно нельзя. Ни в коем случае. Потому что сумасшедшим на троне не место. И пусть убивает. Пусть хоть на кусочки режет - она от своего слова не отступится. Женщина сама удивилась, как легко далось ей подобное решение. Отдать свою жизнь за судьбу страны... Совсем не романтично звучит, если вдуматься. Но ведь и выхода другого нет. Нельзя. И, что самое обидное, Гарольду ведь тоже нельзя. Монахиня вдруг совершенно точно осознала, что последний принц не придёт. Он всегда предпочитал держаться в тени, проворачивать свои дела тихо и незаметно. Он, единственный из всех наследников, умел не только действовать, но и думать. И, если надо, выжидать. Он не придёт. Он знает, что остальные трое уже общались с представительницей ордена. Знает, что никому из них она не доверит трон. Знает, что у неё не будет иного выбора, кроме как отдать корону ему, Гарольду. Он всё уже решил, всё продумал, и расчет точен. Он не знает только об одном. О том, что Бет никогда не даст ему взойти на трон. Никогда, покуда это в её власти. Она не хотела... видят вышние силы, когда настоятельница монастыря сообщила, что прибыл гонец из дворца, у Бет даже в мыслях не было, что решать вопрос с коронацией предстоит ей. Были в ордене и более заметные, более сознательные, более ответственные монахини. Но вышние силы почему-то выбрали именно её. Выбрали - и на этом успокоились, предоставив своей служительнице право самой принимать решение. Бет закусила губу и откинулась на высокую, удобную спинку трона. Так надо. - Пошли, я кое-что тебе покажу? - принц Гарольд берёт сводную сестру за руку и ведёт за собой. - А что? - Элиза не очень-то любит старшего брата. Но жалеет его. Ему, как и ей, очень тяжело жить во дворце. Его бьёт Барт, над ним смеётся Айвор, и даже Маграрет гонит его прочь от своих кукол. У Элизы есть хотя бы Эдвард. А у Гарольда - совсем никого. - Куда мы идём? - Не скажу. Это сюрприз! - А далеко? Скоро обед. Если опоздаем - няня будет ругаться. - Не волнуйся, мы успеем. Это совсем близко. Они идут к старой башне, стоящей на краю глубокого ущелья. Она вся перекошена и разваливается прямо на глазах. Поэтому отец запрещает туда ходить. Отца надо слушаться, ведь он король. Но как же хочется залезть на древние камни, и посмотреть оттуда вниз, на город. Наверное, будет видно всё-всё, до самых окраин - Гляди, красота какая! - Гарольд стоит высоко, прямо на зубце. Элизе немного страшно, но она лезет следом. Ведь если не решиться - обзовут трусихой. Да и любопытно, чем любуется брат. Камни крошатся под руками. Принцесса пытается ухватиться поудобнее, чтоб подтянуться, но ноги неожиданно теряют опору. Пальцы скользят по замшелой стене, дыхание перехватывает от страха... - Помоги, - шепчет Элиза. - Гарольд, помоги мне. Принцессе Элизе восемь лет, её сводному брату - четырнадцать. Он смотрит на неё сверху вниз прозрачными выпуклыми глазами и говорит: - Ты