- Ещё бы, мерзкая страница в нашей истории. Сажать людей в тюрьму за то, что у них есть своё мнение.
- Так вот, представьте себе, Райзен выступал экспертом по России перед комиссией по расследованию антиамериканской деятельности в Голливуде.
- По-моему, там речь шла о нескольких фильмах, сделанных в поддержку русских во время войны.
- Он мне пару раз описывал эту «гнусность», как он называл, в красках. Это касалось одного фильма, кажется, «Песнь о России». Рассказывал с отвращением, что это мерзкая пропаганда тоталитарного общества. Нельзя прославлять народ, который сражался за рабское государство. Возмущался, что в фильме показаны улыбающиеся дети, хрустальные люстры, роскошные рестораны, чистые улицы. Чего в России быть не могло.
- Мне не верится, что там нет хрустальных люстр, и никто не улыбается.
- Это не важно, дорогой мой, главное, ему дали облить грязью бывшую родину, - усмехнулся Роджер. - Он быстро натурализовался в Штатах и смог сделать себе огромное состояние. Думаю, это не случайное совпадение.
- Понятно, а на эти бешеные деньги купил себе кресло мэра этого города.
- Почему вы решили, что он - мэр? Он лишь вложил деньги в строительство города. А правит всем вовсе не он. Я вам потом объясню.
К ним подошёл один из посетителей, который сильно выделялся среди всех остальных - под густыми, длинными, чёрными бровями близко посаженные круглые, выпуклые глаза с безумным взглядом и тонкие усики, загнутые вверх тонкими ниточками, как усики диковинного жука. Только у него на роскошном фраке в виде бутоньерки красовалась огромная алая роза, а не маленькая белая гвоздика.
- Эдвард, как я рад, что вы выздоровели! - произнёс он манерно. - Я не надеялся вас увидеть. Вы теперь сможете поддержать вашего дядю. Надеюсь, что вы присоединитесь ко мне и вашему лучшему другу Хьюберту на одном из моих вечеров? Сэр Роджер, я хотел бы увидеть вас с племянником на премьере моего великолепного спектакля.
- Эдвард ещё не достаточно здоров, чтобы выдержать весь спектакль, - сказал Роджер холодно, сжав незаметно локоть спутника, увёл в сторону.
Когда они отошли к высокому окну, задрапированными бордовыми шторами с тяжёлыми, золотыми кистями, Роджер тихо сказал:
- Главный меценат города. Он тоже русский, как и его лучший друг, и покровитель. Сальвадор Каваллини. На самом деле его зовут Семён Ковальчук, но ему нравится, когда его называют артистическим псевдонимом, под которым он выступал.
- Таракан на булавке. Пыжится изобразить из себя Сальвадора Дали.
- Вон тот молодой человек, который стоит рядом с Каваллини, и одет как попугай, тоже ваш большой друг, - добавил Роджер, кивнув на миловидного молодого человека, в длиннополом твидовом пиджаке в крупную сине-голубую клетку, с бархатным воротником и манжетами, и узком галстуке-бабочке в горошек. - Даниэль Хьюберт. Запоминайте.
Воздух прорезал визгливый голос:
- Сэр Роджер, Эдвард, как я рад вас видеть!
К ним подкатился толстяк, с чьей дородной внешностью тонкий голос совершенно не сочетался.
- Что с вами, Эдвард? - воскликнул он. - Вам дурно? Вы побледнели.
- Я замечательно себя чувствую, мистер Хаммерсмит. Как у вас дела на заводе?
- Не так уж и хорошо, - недовольно пропищал Хаммерсмит. - После того, как пропал мой лучший инженер дела пошли из рук вон плохо.
- Магнус, я надеюсь, вы не обвиняете меня в этом? Не думайте, что я переманил его к себе. Штат моих сотрудников не увеличился. Вы можете это проверить.
- Ну что вы, сэр Роджер, - проверещал Хаммерсмит, тщетно стараясь придать голосу любезность. - Я верю. Я поставил в известность полицию, они обязательно его найдут, живого или мёртвого.
- Зачем вы сообщили в полицию? - поинтересовался с издёвкой молодой человек. - Он что-то украл у вас?
Хаммерсмит растерялся:
- Ну как же, мистер Кармайкл, человек ушёл с моего завода и исчез, - пробормотал он, наконец. - Я несу за него ответственность.
- Пусть ищут родственники. Зачем владельцу завода искать своего работника? Вы так заботитесь обо всех своих людях?
Хаммерсмит, бросив высокомерный взгляд, с комичным пафосом изрёк:
- Да, я забочусь обо всех людях, которые работают на меня! И особенно о талантливых, как этот инженер.
- Может быть, это не совсем так, мистер Хаммерсмит? Он сбежал от вас, потому что ему не так уж и хорошо работалось у вас?
Роджер сжал ему руку и строго проговорил: