- Райзен решил отменить законы природы, поскольку в них ничего не смыслит, - хмыкнул Фрэнк - Человек - существо, иррациональное, чтобы поступать здраво, надо иметь невероятно сильную волю. Мышление - инстинктивный процесс, как и способность отклониться от летящего кирпича. Если Райзен считает, что может управлять своим разумом, пусть попытается, хотя бы пару минут не думать.
- Встретили бы вы меня лет десять назад, я бы стал убеждать вас в обратном, - задумчиво проронил Роджер. - Не ходите сегодня на завод, - быстро предупредил он, увидев, что Фрэнк собирается уйти.
- Почему? Сегодня же среда? Вы сделали ещё один выходной день? - удивился Фрэнк. - Или там эпидемия?
Губы Роджера тронула гадливая улыбка, которая быстро исчезла.
- Нечто подобное. Забастовка.
Фрэнк недоверчиво поднял брови.
- Вы шутите? И что они требуют? Представить не мог ... мне казалось, на вашем заводе условия одни из лучших.
- Спасибо за комплимент, но забастовку устроил профсоюз. Лучше сходите в кино. Или в парк. Вы неважно выглядите.
- Нет, Роджер, мне любопытно познакомиться со всеми представителями вашего общества.
Он вышел на улицу, вдохнул свежего воздуха полной грудью, и решил пройтись пешком. Пересекая площадь, выложенную брусчаткой, Фрэнк бросил машинальный взгляд на огромную бронзовую статую Атланта, держащего позолоченный шар, ярко блестевший в лучах солнца. Таких памятников могучему титану в мраморе, бронзе, гипсе, в городе, носившем его имя, было превеликое множество. Они встречались буквально на каждом шагу.
Он вбежал в проходную, заметив с неудовольствием, что все станки остановлены. Между рядами шатались рабочие, которые увидев его, заулыбались. Он приветливо махнул им рукой, открыл дверь в кабинет и застыл, как вкопанный. По спине потекли холодные струйки пота, несмотря на ясное, жаркое утро.
- Коннели, кого я вижу? - пробормотал Фрэнк, пытаясь отвести глаза от покрытого буграми, мясистого носа, который ярко напомнил о мучениях на заводе Хаммерсмита.
- А, мистер Кармайкл, - проронил тот снисходительно, даже не предложив сесть. - Решили поинтересоваться, как надо улучшить условия жизни ваших рабочих? Похвально.
Это звучало настолько дико в подобных обстоятельствах, что Фрэнк вначале опешил. Его страх перед главным надсмотрщиком испарился.
- Почему это я должен слушать ваши советы? - спросил с откровенной издёвкой Фрэнк. - Я так думаю, дядя знает это лучше вас всех, вместе взятых.
- Мистер Кармайкл, - сурово проронил Коннели, избавившись от приторной улыбки. - Не шутите с председателем профсоюзного движения города. - Это чревато неприятностями для вас и вашего дяди.
Фрэнку захотелось расхохотаться прямо в лицо наглеца. Криво ухмыльнувшись, он надвинулся на мерзавца, саркастически прошипев:
- Ну и что же вы можете нам посоветовать в деле улучшения, мистер председатель профсоюзного движения?
Коннели, снял ноги со стола, но, не поднимаясь с места, бросил перед ним толстую папку и холодно изрёк:
- Ознакомьтесь внимательно, мистер Кармайкл. Чтобы у вас не было претензий к тому, что ваши рабочие не хотят на вас работать из-за безжалостной эксплуатации.
Фрэнк придвинул к столу стул, уселся и положил длинные ноги на стол, прямо перед носом Коннели, который брезгливо отстранился.
- Так, интересно, интересно. Ну и где же тут требования об улучшении условий труда рабочих? - спросил язвительно Фрэнк, пролистав папку. - Все касается только деятельности профсоюзов. Увеличение размера оплаты профсоюзных работников, отчислений в фонд профсоюзного движения в ... ого... - присвистнул он. - В два раза! Это рэкет какой-то, - подытожил он, бросая папку на стол.
- Мистер Кармайкл, не стоит разговаривать в таком тоне, - прозвучал до боли знакомый голос, заставивший Фрэнка замереть.
Медленно обернувшись, Фрэнк увидел ещё одного бывшего мучителя. - Нейла Саммерса, который стоял в дверях, сложив руки на груди. От леденящей душу ухмылки кровь застыла в жилах, предательски задрожали руки. Радуясь, что произвёл сильное впечатление на племянника владельца завода, Саммерс осклабился, и высокопарно изрёк: