-Дэнни, я сейчас очень занят на заводе дяди, - объяснил Фрэнк. - Мне некогда.
-Этот старый хрыч все-таки запряг тебя? - брезгливо проворчал Хьюберт. - Я тебе давно говорил, надо решать это дело, как можно скорее,- злобно сощурившись, прошипел он.- А ты все медлишь. Тебе хочется, чтобы он из тебя все жилы вытянул? Надо его кончать, - приблизившись к самому уху Фрэнка, добавил он. - А завод продадим Блейтону. Он давно на него глаз положил.
Фрэнк ощутил, как в груди заклокотала бешённая злоба, ещё мгновение, и он врежет «лучшему другу» между глаз.
-Дэнни, я не могу решиться. Дядя стал давать мне достаточно денег. Мне хватает, - Фрэнк старался говорить, как можно спокойней.
-Эдди, не глупи. Много денег не бывает. И зачем тебе корячиться? Я знаю одного человека, который поможет нам решить проблему, - забормотал горячо Хьюберт. - Черт возьми, Эдди, не трусь! Ты же помнишь, зачем мы сюда переехали? Стремление к личному счастью - высшая добродетель. Надо брать от жизни всё, что она может дать.
-Хорошо, Дэнни, я подумаю. Извини, я спешу.
Он вырвал руку и стремительно направился к выходу. Не зная, каким недоуменным и подозрительным взглядом проводил его Хьюберт.
Фрэнк вышел из особняка, где проводилась выставка, достал зажигалку, закурил. Вкус никотина немного успокоил его, хотя после разговора с Хьюбертом ему никак не удавалось унять предательскую дрожь в руках.
- Ну что, Кармайкл, видишь теперь, до чего докатился твой Каваллини? - услышал он чей-то недовольный голос.
Рядом возник сухопарый, высокий мужчина с бородкой, в сером, фланелевом костюме, довольно потрёпанном.
- Простите, мистер, с кем имею честь? - спросил спокойно Фрэнк.
- Честь? А у тебя есть честь? Странно, я думал, что ни для тебя, ни для всей вашей педерастической компании такого понятия не существует.
Фрэнк собрал все силы, стараясь успокоиться.
- Мистер - не знаю, как вас зовут, кто вам дал право меня оскорблять? Или объяснитесь, черт возьми, или идите на хрен! Я повторяю, я не помню вас, после клиники у меня начались провалы в памяти, я многое забыл.
Человек подошёл ближе и прошипел саркастически:
- Провалы в памяти? Скорее провалы в совести, хотя и это понятие вашей компашке не известно. Я - Дэнтон, Дэвид Дэнтон, художник, правда, мистер Каваллини так больше не считает, а вы все глядите ему в рот, чтобы повторять за ним хором.
- Так, уже лучше. По крайней мере, я знаю, как вас зовут, мистер Дэнтон. Теперь попытайтесь мне внятно объяснить, чем вы так не довольны, - сказал Фрэнк, изо всех сил стараясь держать себя в руках. - И главное, почему свои претензии выплёскиваете на меня.
- Я всем доволен! Всем! Я счастлив! - язвительно воскликнул Дэнтон. - Особенно тем кошмаром, которым услаждает взгляд Каваллини.
- Кажется, начинаю понимать. А ваших картин на выставке не оказалось. Их не взяли, и вы решили выплеснуть недовольство на меня. Да? А я тут при чем? Я что владелец этой выставки? Администратор, приёмочная комиссия?!
- Ты обещал заступиться за меня перед Каваллини, чтобы он не травил меня. Но ничего не сделал. Ничего. Вы все лижете ему задницу!
Вместо того, чтобы пришибить непризнанного гения, Фрэнк миролюбиво предложил:
- Дэнтон, давайте зайдём в кафе и поговорим по душам. Спокойно.
Тот кивнул. Они зашли в кафе, сели за столик Фрэнк заказал скотч.
- ОК. Внимательно слушаю вас, Дэнтон.
Дэнтон бросил полный тоски взгляд:
- Рассказывать особенно нечего. Я писал картины, которые выставлялись на выставках Каваллини, но...
- Их никто не покупал?
- Нет, покупали, почему же. И даже довольно неплохо. Разве, я - непризнанный гений, сижу и ною, что меня никто не понимает? Я имел глупость в одном из интервью сказать, что мне не нравится то, с позволения сказать, искусство, которое в основном заполняет галерею Каваллини.
- Да, это тошнотворно. Вы правы.
Дэнтон бросил недоуменный взгляд на него:
- Ты говоришь серьёзно? Впрочем, после этого интервью, я перестал видеть свои картины в каталогах галереи Каваллини.
- И что такого? Выставили бы в других галереях, свет клином на синьоре Каваллини не сошёлся.
Дэнтон с насмешкой посмотрел на него и протянул:
- Да, я вижу, Кармайкл, как тебя обработали в клинике. Память отшибло напрочь. Слышал, каково это. Заворачивают в мокрые простыни, засовывают оголённый провод в задницу и пропускают ток в несколько сотен вольт. В общем, Каваллини с дозволения хозяина сделал все, чтобы ни одна галерея не брала мои картины.
- С дозволения Райзена?
- Естественно, или ты забыл кто лучший друг твоего дяди? - брезгливо бросил Дэнтон. - Вот, старый каталог, можешь освежить в памяти, - добавил он, швырнув Фрэнку свёрнутую в трубочку брошюру.