Воспользовавшись тем, что тапочки у него всё же не забрали, и они стояли возле кровати, Кошкин сначала сел, потом обулся и тихонько вышел из комнаты, прикрыв дверь.
За дверью находился коридор идущий как влево, так и вправо от палаты в общей сложности где-то на сто метров. Михаил сначала задумался в какую сторону идти, но затем услышал приглушённые женские голоса. причём, судя по тону, слова было ещё неразборчивы, одна женщина распекала другую. Заинтересовавшись этим, Михаил двинулся в сторону спорщиц, попутно отмечая в памяти интерьер коридора. Больничный коридор был около двух метров шириной, стены были выкрашены синей краской, пол выложен плиткой, а вот на потолке находились длинные и узкие лампы, дававшие холодный, слегка мерцающий свет. Хотя Кошкин был в этом коридоре во второй раз, во время первого посещения он чувствовал себя плохо, и не обращал внимания на детали.
Пройдя две палаты, Кошкин подошёл к комнате, в которой и находились спорщицы. Судя по табличке на двери, это была сестринская. Дверь была закрыта, но разговор слышно было очень хорошо.
- Ты вообще думаешь, что говоришь? - сказал первый голос, - какой ему Маскарёв?
- Максарёв, - поправил другой голос, в котором Кошкин узнал Таню, делавшую ему сегодня укол.
- Да хоть чёрт на куличках! - первый голос явно был разозлён, - где мы его достанем, Максарёва этого. Нету его. Полиэтилен ещё твой. Кто тебя за язык вообще тянул? Тебя сюда зачем поставили, рот открывать, или дело делать? Что нам теперь Александру Степановичу говорить? Русским же языком сказано было, пациент должен ни о чём не догадываться. А теперь что делать? А если он от расстройства нервного помрёт, как узнает. Ты в ГУЛАГ хочешь? Сама же знаешь, что не абы кого лечим, и если с ним что-то произойдёт, то отвечать будет не тётя Клава, а мы с тобой.
Внезапно Михаил услышал в конце коридора шум, который иначе как звук поднимающегося лифта интерпретировать было нельзя, и счёл за лучшее вернуться назад в свою палату, пока его не поймали за подслушиванием. Хотя очень хотелось дослушать до конца. Уж очень странные высказывания были у второго, так и не идентифицированного голоса.
Харьков. 8 июля 1940 года
Спустя две недели после того, как вся их эскадрилья, летавшая в разведку над Харьковом и отправленная в карантин, весь личный состав собрали в актовом зале больницы. Там им объявили о переводе на новое место службы. На сборы отводилось полчаса, после чего лётчики должны были собраться на заднем дворе больницы.
- Лёха, идём собираться, - сказал штурман Панова лейтенант Сергей Зиганшин.
- Иди без меня пока, Серёга. Мне Аню найти надо чтобы попрощаться.
- Так давай, я твои вещи соберу, а ты пока её поищешь.
- Спасибо. Я быстро, - ответил Панов и кинулся бежать в сестринскую, где обычно бывала девушка.
- Тёть Надь, а вы Аню не видали? - спросил он у пожилой медсестры, которую вся больница называла не иначе как тётя Надя.
- Нет, Лёш, не видала. Она вообще выходная сегодня. Так что не ищи её.
- Странно, а говорила, что должна была быть.
- Не знаю. Видимо что-то произошло, раз прийти не смогла.
- Ну ладно, тогда тёть Надь, передайте ей пожалуйста, что нас переводят в другое место, а куда я не знаю. Поэтому, чтобы связь не терять, если не возражаете, я на адрес больницы писать буду.
- А зачем тебе, сынок на адрес больницы писать? Затеряется письмо ещё. Сам понимаешь, больница большая, мало ли что произойти может. Пиши лучше мне сразу. А я её передам как-то.
- Спасибо вам большоё, тёть Надь. Продиктуйте свой адрес, - сказал Алексей и достал из кармана лист бумаги и карандаш.
Записав адрес, Панов направился к выходу, где уже собралась вся эскадрилья.
- Ну как, нашёл Аню свою? - поинтересовался у Алексея Зиганшин.
- Нет, не нашёл. Нет её сейчас здесь.
- Плохо.
- Неважно. Потом разберёмся. Скажи лучше, что народ говорит, куда нас переводят?
- Пока молчат. Никаких новых данных не было.
Спустя десять минут во двор заехал явно армейский легковой автомобиль с брезентовым верхом и камуфляжного цвета автобус непривычного вида.
Из легковушки вышли уже знакомый Панову военврач Таругин и комполка Алексея подполковник Багиров.
- Товарищи командиры, - начал комполка, - в связи с тем, что случаев заболевания у вас выявлено не было, командованием было принято решение перевести вас в другую часть. Подробности вам доведут позже. По машинам.
Алексей зашёл в салон и уселся на непривычно мягкое сиденье. Рядом с Пановым сел Зиганшин.
- А неплохой автобус, Лёха, - сказал Сергей.
- И не говори.
- Пойду, узнаю у водилы, что это за агрегат, - сказал Зиганшин и направился к водителю.
- Здоров, боец, - обратился лейтенант к водителю, одетому в камуфляжную форму с двойным уголком на погонах.
- Здравия желаю, - ответил водитель.
- Скажи, боец, что это за машина у тебя такая?
- Обычный ПАЗик, дизельный разве что, - боец явно не был расположен к разговору.
- Ого, не знал, что на автобусы дизеля ставят.
- Давно уже такие делают, - немного оживился водитель, - у нас в части все дизельные, например. Вы садитесь на место. А то сейчас поедем, а до границы с областью дорога плохая, трясти будет.
- Разве это плохая? - удивился Сергей.
- А с чего ей быть хорошей? - удивился в ответ водитель, - вот как на трассу выедем, тогда и увидите, что такое хорошая дорога. А пока, всё-таки, лучше вам сесть на место. ПАЗик это вам не Икарус - растрясёт.
- Ну что, узнал, что за автобус? - поинтересовался Алексей у Сергея после того как Зиганшин вернулся на место.
- Говорит, что дизельный. Какой-то "пазик". А вообще, что-то не расположен водила к диалогу.
- Ладно, потом разберёмся.
Между тем машины завели двигатели и выехали с больничного двора. Миновав заставы войск НКВД, которые до сих пор стояли на въёзде в Ахтырку, колонна, взяв приличную скорость, выехала на дорогу, ведущую в сторону Харькова.
Проехав километров двадцать, автомобили остановились перед ещё одним постом, который более всего походил на настоящую погранзаставу, расположенную посреди трассы. В обе стороны от поста, через поле, тянулись ряды колючей проволоки. А сам пост представлял собой вагончик-бытовку, рядом с которым был оборудован капонир с какой-то бронетехникой внутри. Дорогу же преграждали бетонные блоки, оставлявшие место только для одной машины с каждой стороны трассы. Кроме этого проезд был перекрыт внушительным шлагбаумом.
Автобус тут же взяли на прицел, а к остановившейся впереди легковушке подошли два бойца. Один был в форме НКВД и, судя по петлицам, находился в звании старшины, а второй был в том же камуфляже, что и водитель автобуса, только в погонах у него было по две звезды, расположенные в ряд. В качестве оружия у старшины была знакомая Панову СВТ, а вот у харьковчанина карабин неизвестной модели, ранее мельком виденный в Ахтырке.