- Все. Спать, - растянулась я на такой дорогой моему сердцу кровати. Но сказать проще, чем сделать: моя бедная тушка никак не могла найти оптимальное положение, в котором ничего бы не болело.
- Надо сказать сенсею, чтоб нашел мне шлем. Голова явно пострадала, - пробормотала я, переходя на энергетическое зрение. Лечилка привычно сплеталась почти сама, не мешая мне думать.
Давно я не пользовалась способностями. С конца декабря. Нет, это не было специальным решением, просто так получилось. Просто где-то в глубине души так и бродят унылые мысли: зачем мне сила, если в самый нужный момент я оказываюсь совершенно бесполезной, при всей своей крутости, надуманной и не очень? Так паршиво было чувствовать себя бесполезной. Хочется забыть обо всем и не вспоминать. Вот только радужные переплетения Ткани безжалостно сверкают из-под закрытых век. Лучше бы их не видеть. Толку от всего моего чутья, шаманских инструментов, если я...
Себе-то помогла... По мышцам расползалась приятная усталость. Я бы и сегодня не касалась всего этого, не трогала, если бы девушки не вытащили меня на ту тренировку. Асаучи успел бы собрать пыль в углу, если бы не был духовным мечом, за все то время, что я к нему не подходила. Зачем я туда хожу? Бросила бы, если бы так не затягивало ощущение поединка... А что уж теперь. В горле застрял колючий комок
- Вот черт... - всхлипнула я, вытирая слезы. Все-таки надо было заснуть. Слишком много сегодня свободного времени.
- А-а-а! Да что же это, - слезы совершенно не слушались, не переставая капать. Я скучаю и злюсь. Потому что ничего нельзя изменить. Паршиво чувствовать себя бесполезной.
Утренний воздух холодным туманом прокрался в дом из открытой двери. Голова болела из-за вчерашней истерики, но на душе было странно спокойно. Я теперь поняла, почему Иноуэ так часто ходит по магазинам. Смешные они, беспокоятся. Можно будет им сказать, что теперь все в порядке. В порядке же?...
- Хорошо… - протянула я, ловя первые снежинки. Зима в этом году снежная. Знаете, японцы считают, что человек после смерти все еще остается членом семьи. Люди не уходят бесследно, с умершими беседуют, делятся новостями, спрашивают совета… Для человека, способного видеть духов это просто сказки, не так ли? Но иногда так хочется заблуждаться. Вдруг вспомнился совет Шляпника…
- Да. Хорошее утро, - констатировала я, возвращаясь в дом. Принять как должное? Я постараюсь. Что делать с тишиной в доме придумаю потом.
- Кота завести, что ли?...
Сошлись ли так звезды, но это утро буквально открыло во мне второе дыхание. Руки даже зудели от бурной жажды деятельности. Завтрашняя суббота будет выходной, так что трагедии в том, чтоб пропустить один школьный денек, я не видела. Нет, ну правда, кто же ходит в школу, когда у тебя в доме бардак?
Странное дело – генеральная уборка. До нее обычно думаешь, что в помещении, в принципе, порядок. Вынося во двор второй мешок с металлоломом я начала как-то сомневаться в этой мысли…
- И зачем мне столько понадобилось? – критически оглядела моя особа вышеупомянутую груду хлама. – И самое главное, откуда я столько взяла? – события, приведшие к сему результату, упрямо терялись в глубинах памяти. Впрочем, несмотря на периодически попадающиеся зоны аномальной активности (залежи заготовок, старую краску, кошачью шерсть… я тут вроде хотела кошку завести, чтоб за материалами далеко не ходить, ага) генеральный, потому что единственный, уборщик вполне успешно справлялся с возложенной на себя задачей. Даже верный Вася был заботливо протерт от пыли и поставлен в прихожей. Помню, как оба-сан с ним управлялась. По серьезности она тогда не уступала великим архимагам.
- Да… - вздохнула я, отгоняя воспоминания.
- Сжечь. Сжечь и забыть, дабы не наводить на подозрения о хранящемся компромате, - хихикнула я, найдя свои первые зарисовки. Хотя, как свидетельство моих попыток вести «жутко научные записи» это все весьма занимательно. Сколько всего интересного можно откопать, если хорошенько порыться в хламе. В моем исполнении генеральная уборка переросла почти в ремонт. С чего это вдруг? Ну, я просто свою комнату наконец привела в порядок (давно пора). Хорошо хоть родственники сюда без спросу не заглядывали, а то явно усомнились бы в моем душевном здоровье.
Подшивая все свои записи по отдельным папкам, меня не покидало смутное ощущение, что я о чем-то забыла…
- Куросаки! – подскочила я от внезапной догадки. – У меня же рыжие до сих пор недолеченные! – я бросила быстрый взгляд за окно. День зимой короткий… Но так и хочется сегодня заняться какой-нибудь ерундой. А если очень хочется, то можно, не так ли?
Часть 2. Глава 48
- Куросаки, эй, Куросаки, - осторожно постучала я в окно. Такой тривиальный предмет, как дверь был стойко мной проигнорирован исключительно из желания сделать какую-нибудь глупость.
- А-а! Аки, что ты здесь делаешь? – слышимость у сидевшего в наушниках Ичиго была не на уровне, поэтому мой визит явно стал для него сюрпризом.
- Добрый вечер, - церемонно поклонилась я. – Ваш лечащий врач прибыл, дабы осмотреть пациента.
Хотя я и нагло саботировала добровольно взваленные на себя обязанности, без моего присутствия рыжик явно не страдал. Хотя, это как посмотреть. Все то время, которое прошло с нашего возвращения я строго-настрого (на правах злобного доктора) запретила ему вылезать из тела. Он бедный так страдал, так страдал. Как же, главный герой, а пустых крошить мешает собственная одноклассница.
В последнее время он меня, правда не беспокоил. По ряду известных причин. Но тут уж и моя совесть, наличие которой меня периодически весьма удивляет, противно заскреблась где-то под ребрами. Так что теперь я, перейдя на энергетическое зрение, навожу марафет в основательно подлатанном организме Куросаки.
Мой запрет на геройство не был актом мести или результатом моей вредности. Просто духовное тело имеет свойство принимать форму физического. Если последнее у вас, конечно еще есть. Поэтому с полноценными шинигами такой фокус бы не прокатил, но, к счастью, рыжик у нас в родственниках кого только не имеет, поэтому над ним экспериментировать можно вполне безболезненно для подопытного. Разделение с занпакто с поддержкой такого «каркаса» уже почти закончилось. Осталось это все закрепить и отправить рыжика во внутренний мир договариваться с Зангетсу. Подкинем последнему халтурку, дабы не скучал на пару с Пустым: силу-то девать куда-то надо, она не синяк, так просто не рассосется. Это, кстати еще одна причина насильственного заточения Куросаки в бренном теле. Так он меньше похож на гуляющее по Каракуре солнышко.
- Ты точно уверена? – больше для порядка поинтересовался рыжик, нетерпеливо перекидывая из руки в руку удостоверение шинигами.
- Ага, - безмятежно портянула я, разглядывая в энергетическом зрении сидящего в километре от нас довольно сильного пустого. – Ты бы не тянул, а то за ним кто-то из наших скоро заявится. Я их насчет тебя предупредить забыла.
- Ну, тогда… - безвольная тушка Куросаки упала на самый край крыши, опасно повиснув над тротуаром.
- Эй, а за телом кто смотреть будет? Что ж ты тяжелый-то такой… - оттащила я тело подальше от края. Рыжему, может, и в духовной форме неплохо, но зачем же из-за этого пугать горожан самоубийством свалившегося с девятиэтажки подростка?
- Зангетсу… - аккуратно провел ладонью по лезвию рыжик. Да уж, сейчас ему явно не до ворчащей меня. – Аки… спасибо!.. – выдохнул он, глядя на меня сияющими глазами. – Ты даже не представляешь… Я…
- Хватит-хватит, - замахала я руками, избавляя Куросаки от необходимости подыскивать слова. Да и неудобно как-то, ну честное слово. Мне-то несложно было.
- Я твой должник, - серьезно ответил Ичиго и спрыгнул с крыши, отправляясь к нагло отсвечивающей ауре пустого. Небо над городом осветила вспышка Гетсуги, подняв ветерок реацу.