Они снова идут по коридору, в открытые двери видны комнаты, застланные коврами.
— Много комнат…
— Тут живут два моих брата с семьями и Милош — он пока не женат, так что еще и мало. Спальни наверху, а гостиные внизу, у мамы своя, у бабушки своя, и у братьев тоже. Просто моя сестра Злата строит дом, и братья поехали помочь, а их жены и дети тут, где ж им быть? — Циноти оглянулась на Симу. — Ничего, тебе идет.
— Что?
— Украшения идут тебе, хоть ты и не из наших.
— Я… Это же золото, я знаю. Я верну.
— С каких это пор подарки возвращают? — Циноти покачала головой. — Это бабушка велела, говорю тебе. Из своих запасов мне выдала и велела тебя принарядить. Значит, так надо, и ты теперь наша.
— Как это?
— Ну, вроде как родня, что ли. Господи, у тебя куча вопросов! — Циноти засмеялась. — Перестань мне их задавать, у меня на них нет ответов, захочешь — у бабушки спросишь, но я бы тебе не советовала.
— Почему?
— Опять вопросы, да что ж такое!
Циноти опять засмеялась, и тут в них врезались мальчишки, кубарем выкатившиеся из боковой комнаты. Сима даже не поняла сначала, сколько их.
— Ну-ка тихо! — Циноти разняла клубок из трех запыхавшихся малышей. — У нас гостья, ведите себя хорошо!
Мальчишки с настороженным любопытством уставились на Симу одинаковыми черными глазами в длинных ресницах.
— Сладу с ними нет, носятся целыми днями! — Циноти подтолкнула Симу в сторону столовой. — Садись, поешь.
Та же самая женщина, что вчера подавала ужин, поставила перед Симой тарелку с картошкой, тут же возникло блюдо с кусками жареного мяса и блюдо с овощами. Сима вдруг почувствовала, что страшно проголодалась.
— Давай ешь, сама говорила, что тебе пора уезжать. — Циноти вздохнула. — А мне пора учиться, скоро экзамены.
Сима тоже вздохнула — конечно, ей пора уезжать.
— А где ваш кот?
— Кот? — Циноти удивленно подняла брови. — Нет кота, есть кошка, ты ее вчера видела. Но она со вчерашнего дня не встает, я же тебе говорила.
Сима отлично помнит, как накануне кот прыгнул к ней в постель. Или кошка. Как это — не встает, если она… Нет, не видела и не дотянулась погладить, но ощущала! И мяуканье утром…
— Приезжай завтра, все будут рады. — Циноти разливает чай. — А одежду твою я высушу и в шкаф положу, чтобы была в запасе.
— Ничего не понимаю…
— Или мы тебе в родственники не годимся?
— Я больше думаю, что это я вам не очень гожусь. — Сима вздохнула. — Я не из тех, кто подчиняется или что-то такое там еще.
— Ну, я и сама не из тех. — Циноти улыбнулась. — Погоди, скажу Тане, что ты едешь.
Конечно, надо уезжать. Сима понимает, что в этом доме ее не просто так приняли и посчитали за свою, чего-то она не поняла и не знает, и надо бы спросить, чтобы ненароком не попасть в неловкую ситуацию и не обидеть хозяев, но сейчас нужно по делам. И домой нужно тоже.
Вот только со вчерашнего дня каким-то непостижимым образом прошло сто лет.
5
— Я просто хотела, чтобы ты мне прочитала его письмо.
Таня смущенно смотрит на Симу. Конечно, она вспомнила, зачем вообще ей была нужна Сима.
— А почему ты не забьешь его в онлайн-переводчик?
— Я пыталась, но получается какая-то белиберда. — Таня откашлялась. — И я думала, что ты, может быть, немного подучишь меня языку.
Сима покачала головой — как раз переводами писем она занимается в брачном агентстве. Ничего нового, перевести письмо она сможет, а вот обучить языку — это не так просто.
Они сидят на стерильной кухне Симы и пьют сок. Таня привезла с собой домашнего печенья, и они, чтобы сгладить неловкость, пьют сок с печеньем и пытаются болтать. Но разговор не клеится, потому что одно дело — большой дом, полный шумных детей, непривычных запахов и людей, связанных родством и какими-то совершенно отличными от привычных традициями, и совсем другое — оказаться наедине в пустой квартире и пытаться знакомиться заново.
— Как там ваша кошка?
— Ничего, выздоравливает. — Таня оживилась. — Уже сегодня с утра вышла поесть. Котят мы кормим пока сами, приспособились уже. Это ее первые котята, понимаешь? Ну, может, молоко у нее и не появится, так что ж, умирать им? Но мы боялись, что Тара умрет. Это мамина кошка, мама ее очень любит, и есть за что, это самая милая на свете кошка, вот честное слово. А как старуха, больше не приходит?
Когда Сима вчера попала домой, подъезд встретил ее тишиной. Никакого шарканья за дверью, никакой возни, словно старухи и вовсе нет. Сима надеялась, что больше старая дура не станет беспокоить ее — все-таки пребывание в обезьяннике должно было отрезвить ее. Ну, разве что бабка окончательно тронулась, тогда, конечно, она примется за старое очень скоро, сумасшедших полиция не пугает.