— Лиль, я прошу тебя, давай просто повременим с разводом. Я не отказываюсь, если ты примешь это решение, если будешь считать нужным и единственным выходом из ситуации. Но хотя бы на время восстановления…
— Восстановление проходит в течении месяца. Тебе нужен этот месяц?
— Он нужен нам. — убедительно произнёс Пантелеев. — Я виноват в том, что произошло. Знаю, что такое ни простить, ни забыть невозможно. Лиль, мне очень жаль, что это случилось с нами.
— Уходи. — тихо попросила девушка и отвернулась к окну, чтобы муж не видел её слёз.
— Я завтра привезу тебе вещи, которые нужны. Напиши мне. — кивнул Глеб и покинул палату.
Прошла неделя.
Пока Лиля с трудом находила в себе силы, чтобы вернуться в квартиру, где так счастлива была в ожидании ребёнка, где готовилась к этому, учиться жить дальше и думать над тем, подавать ли на развод, колеблясь после разговора с мужем, в жизни Инги тоже происходили разные события.
Одним летним днём девушка обнаружила задержку. Это и насторожило, и обрадовало инициативную шатенку. Тесты были противоречивы. Два из четырёх, купленных для надёжности, показывали две полоски, а два — одну.
Вечером, когда они с Марком ужинали, отправившись в один из уютных ресторанов, Инга решилась завести разговор о насущном и важном для себя вопросе.
— У меня задержка. — не найдя никаких обходных путей, прямолинейно заявила шатенка.
На лице Ипатова не отразилось никаких эмоций.
— Ты тест делала? — с некоторым, можно сказать, деловым оттенком в голосе, поинтересовался он.
— Делала. Четыре. Два показывают положительный результат, два нет. — отозвалась Стриженова. — Я вообще то думала узнать, ты детей хочешь или нет?
— Вообще, в теории, да. Но сейчас хотелось бы сосредоточиться на карьере. — холодно и трезво ответил Марк.
— Спасибо за честность. — Инга отвернула голову к окну и посмотрела на ночную Москву.
— Милая, — он взял её за руку, лежащую на столе. — ну посуди сама, какие сейчас дети? У меня только всё складывается, много операций, мечтаю открыть свою клинику, у тебя узнавание и карьерный взлёт, а это дорогого стоит в любой сфере деятельности. Представь сейчас тебе уйти в тень и закопаться в пелёнках? Ты же растеряешь завоёванный авторитет и популярность. Давай, для начала сходишь к врачу, мы узнаем точный результат, а дальше будем думать как решать проблему.
— Наши дети для тебя проблема? — с обидой поинтересовалась Стриженова.
— Не придирайся к словам. Я не хочу ссориться из-за пустяков. — ответил Марк.
— И пустяки… — уже совсем тихо произнесла Инга.
Через несколько дней девушка сходила на приём к гинекологу, который беременности не обнаружил, но выявил несколько незначительных проблем, назначив соответствующее лечение.
Стриженова шла по скверу домой. На детской площадке носились счастливые малыши разного возраста. Она с грустью смотрела на них, а сердце сжималось от необъяснимой тоски. Вроде ничего и не произошло, но, вдруг, очень захотелось поехать к папе. Как в детстве забраться к нему на колени, прижаться к груди и знать, что ты любима и нужна.
Инга, со всей остротой внезапно навалившегося осознания, поняла, что Родион Сергеевич был прав, когда отговаривал её от этого брака.
Под воздействием груза накативших воспоминаний, она достала телефон и набрала номер отца, с которым они так долго не общались.
— Кого я вижу… Блудная дочь! — усмехнулся Стриженов, увидев лицо Инги по включившейся видеосвязи.
— Привет, пап! — сдерживая слёзы и улыбаясь ответила Инга. — Как ты?
— Я то? Неплохо. — он поправил очки. — Твоя семейная жизнь как? Справляешься?
— Конечно справляюсь, пап. По крайней мере, стараюсь.
— Ну да, это ради папы можно было не стараться. — вновь сиронизировал мужчина.
— Пап, ну прекращай! Я очень соскучилась. — призналась Стриженова.
— Боже, какие слова я слышу. Ради этого, стоило отдать тебя замуж. — засмеялся отец.
— Папа!
— Ну ладно, ладно. Я тоже очень скучаю.
— Может приедешь в гости? — с надеждой в голосе спросила Инга.
— Ты приглашаешь?
— Конечно. Я буду очень рада тебя видеть.
— Точно стоило тебя выдать замуж. — вновь пошутил Стриженов, но под недовольным взглядом дочки осёкся. — Шучу. Приеду, жди.
Родион Сергеевич и правда приехал к дочери через несколько дней. Оба были очень рады встрече. Ипатов организовал тестю радушный приём, стараясь порадовать его и понравиться родственнику, с которым изначально отношения не сложились.
Стриженов же взял себя в руки и ещё на пути к дочке решил, что больше не будет вставлять им палки в колёса и высказывать недовольство.
Они ужинали, мило беседуя, когда речь зашла о карьере Марка.
— В целом, вот так. — закончил он рассказывать о том, что сейчас происходит на этом поприще.
— Ну, а планы какие наперёд? Они же у тебя явно есть. — осведомился тесть.
— Хочу открыть свою клинику. Но это пока лишь в мечтах. Ещё долго работать для этого.
— Ну, для начала нужное чёткое понимание того, как и что по медицинской части, конкурентоспособность, бизнес-план и прочее. А деньги не проблема, ты можешь на меня расчитывать. Помогу, чем смогу. — невозмутимо ответил Родион Сергеевич.
— Пап, это лишнее. — вмешалась Инга.
— Это необходимое. Прежде всего, от этого зависит и твоё благополучие. — возразил он. — Верно ведь, Марк? — обратился следом к зятю.
— Конечно, Родион Сергеевич. Прежде всего уровень обеспеченности хочется поднять ради Инги. — подтвердил тот.
Девушка промолчала.
Ближе к концу вечера, Марку внезапно позвонили из клиники и он, извинившись, уехал.
Стриженова с отцом вышли из ресторана, в котором ужинали.
— Ну что, я вызываю такси? — спросила она.
— Такой вечер хороший, давай пешком прогуляемся. — предложил Родион Сергеевич.
Они шли по ночному городу молча.
— Ты, ведь, с ним не счастлива, дочь. — нарушил молчание мужчина.
— С чего ты взял? — Инга посмотрела на отца.
— Вижу. Ты вроде как и устроенной жизнью живёшь, всё у вас есть, планы на будущее большие, красивая, совсем взрослая женщина, а радости в глазах нет. Не светятся у тебя с ним глаза, как у влюблённых и счастливых это обычно бывает.
— Папуль, — она, сдержав слёзы, повернула голову и посмотрела в любящие глаза отца. — всё хорошо. Тебе не стоит переживать.
— А на внуков можно расчитывать?
— Пока мы не планируем. — сдержанно ответила девушка и тут же отвернулась, понимая, что всё же может расплакаться.
Прошла ещё неделя.
Отношения Лили и Глеба были натянутыми. Пантелеев проводил дома почти всё время, кроме работы, но девушка избегала общения с ним и была равнодушна и холодна внешне. На самом деле, сильно переживая всё внутри себя, она много размышляла над тем, как быть дальше. С одной стороны, Лилия продолжала любить мужа, осознавая, что иначе быть не может, она уже не мыслила себя без этой губящей любви, а с другой, надо было что-то решать. Слова Инги постоянно повторялись в голове, играли, как заезженная пластинка, по кругу.
«А нужна ли я Глебу? И если да, то зачем?» — задавалась вопросом Пантелеева. Ведь нужной и любимой она себя не ощущала. Сейчас, Глеб будто замаливал перед ней грехи, пытался избавиться от чувства вины за потерянного ребёнка, но эти отношения были не похожи ни на что. Лиля, как полумёртвая ходила, жила, делала то же, что и раньше, но и половины не ощущала, а он старался что-то себе доказать, ухаживал и заботился как за больной. Девушка не понимала, можно ли верить этой очередной заботе. Боялась, что сейчас из-за угла выйдет красавица Неля и рассмеётся в лицо, взяв его за руку и уведя с собой снова.
На душе самого Глеба скребли кошки. Он отдалился от Нелли, ощущая, что совершил какую-то огромную, непоправимую ошибку. Кроме того, чувствовал себя виноватым перед Лилей и не хотел развода с ней. Понимал, что если она уйдёт, то больше не вернётся и он потеряет что-то важное и нужное.