Чтобы избежать возмездия от британских боевых кораблей, рейдеры отправились южнее, пытаясь блокировать маршрут из Кейптауна к Гибралтару севернее мыса Верде-Айлендс. Заправившись с танкеров у Азорских островов, 7-го марта неподалеку от африканского берега с «Шарнхорста» удалось обнаружить английский линкор «Малайа», имеющий восемь пятнадцатидюймовых орудий, охраняющий дюжину торговых судов. Это был конвой SL-67, который шел в метрополию.
Адмирал Лютьенс принял решение не вступать в бой с линкором, и распорядился навести на конвой подводные лодки, после чего U-124 и U-105, находящиеся поблизости, в ночь с 7-го на 8-е марта потопили несколько судов. Тем не менее, англичане обнаружили немецкие рейдеры с помощью гидросамолета, и линкор «Малайа» подошел на двадцать четыре километра. Орудия немецких кораблей уже вполне могли добивать до противника, но адмирал Лютьенс снова не решился вступать в боевое столкновение с линкором. Приказав увеличить ход до максимального, адмирал увел корабли в Центральную Атлантику. Попутно рейдеры потопили 9-го марта случайно подвернувшийся греческий пароход «Марафон».
12-го марта линейные крейсера пополнили горючее, боезапас и припасы с кораблей снабжения и взяли курс на север. Через три дня рейдеры обнаружили британские танкеры. «Гнейзенау» пустил на дно один из них, а еще три захватил в качестве военных трофеев. «Шарнхорст» потопил еще два танкера. После чего рейдеры пытались настичь конвои, идущие в метрополию из Галифакса. Между тем, английские линкоры «Родней», «Нельсон» и «Кинг Джордж V» уже поджидали их, предполагая, что вскоре немецкие рейдеры исчерпают запас автономности и будут пытаться прорваться к своим базам. 16-го марта «Гнейзенау» потопил еще шесть судов, а «Шарнхорст» пустил ко дну еще четыре. Но, радиосигнал о нападении был услышан, после чего «Родней» и «Кинг Джордж V» выдвинулись на перехват. Всего за 15-е и 16-е марта 41-го года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» потопили 16 транспортов.
Ускользнув от британской погони, рейдерам удалось дойти до Бреста во Франции, где англичане принялись яростно их бомбить. Требуемый серьезный ремонт не позволил обоим линейным крейсерам принять участие в последней операции адмирала Лютьенса, погибшего в бою на линкоре «Бисмарк» в мае 1941 года. «Гнейзенау» пострадал от английских бомбежек сильнее и требовал еще долгого ремонта. А «Шарнхорст», кое-как завершив работы, отправлялся по приказу гросс-адмирала Редера на Балтику.
Глава 6
К началу июля Советский Союз уже напряг для отражения немецкой агрессии все свои силы. Промышленность ускоренно переводилась на военный лад и начинала усиленно пополнять запасы боеприпасов и вооружений. Все, что было спасено от приграничного разгрома первых дней войны, уже было пущено в дело. СССР бросал в бой все свои запасы, нещадно потроша те арсеналы и военные склады, которые находились в пределах радиуса относительно быстрой доставки на фронт. А из глубин постепенно начинали выдвигаться резервы.
С началом мобилизации в тылах разных концов огромной страны формировались новые воинские части, которые собирались в дивизии и армии. Но, процесс этот пока оставался слишком медленным. Не хватало не только транспорта для перемещения больших масс войск, но и снаряжения и продуктовых запасов. В некоторых областях на воинских складах не имелось в достаточном количестве даже винтовок. И потому в сторону фронта двигались иногда такие подразделения, где одна старая «трехлинейка» с пятью патронами приходилась на трех бойцов, как и одна банка тушенки на пятерых, а артиллеристы имели по пять снарядов на три орудия. Внезапно выяснялось, что некоторые руководители способствовали в мирное время не пополнению стратегических запасов, а их разворовыванию. Виновные вредители выявлялись органами НКВД, многих расстреливали, но легче от этого не становилось.
Чтобы преодолеть такое положение дел, Государственный Комитет Обороны без промедления учредил специальную трофейную службу, отделения которой располагались в каждом воинском формировании, действующем на фронте. И теперь на переднем крае не пропадало зря ничего. Все оружие и амуниция погибших или даже раненых и выбывших на лечение бойцов тут же собиралось и перераспределялось. Точно также в дело шли и любые трофеи, за взятие которых бойцам новыми инструкциями определили не порицание, а поощрение руководства. Это приводило к тому, что не только трупы немцев, но и те из них, кто сдавался в советский плен, на совершенно законных основаниях обирались до нитки. У них сразу изымалось все, включая добротные немецкие кальсоны, а взамен выдавалось самое простое советское тряпье, чтобы только могли чем-то прикрыться. Пока стояло лето, и опасности обморожений отсутствовали.