Стылая Топь. Эспеджо
Глава 1
Таких высоких елей я не видел никогда в жизни: казалось, что их острые верхушки упираются прямо в тёмно-фиолетовое звёздное небо. Оно низко нависало над широкой лесной тропой, почти дорогой, которая упрямо продиралась сквозь мрачный ночной лес, и с потрясающим равнодушием смотрело на шестерых путников. Ему было абсолютно всё равно, куда эти люди шагают почти в кромешной темноте, почему им не сидится дома, какая такая нужда погнала их в дорогу ночью. Оно просто освещало им путь неярким лунным светом, выполняя уже порядком поднадоевшую за миллионы лет работу.
Эти мысли медленно и устало проползли в моей голове, так как на большее сил уже просто не хватало. Наверное, будь я хоть чуть менее усталым, непременно заметил бы, что заросли невысоких кустов, залитые серебристыми лучами, стали похожи на удивительные сказочные фигуры, что среди ветвей то тут, то там вспыхивали огоньки глаз мелкой ночной живности.
Но шагающим по дороге людям было не до мрачноватой красоты окружающего их векового леса. Мы мечтали об одном: дойти до обозначенной на карте деревушки с многообещающим названием Стылая Топь.
Двухдневный поход, задуманный как последний в этом сезоне, неожиданно затянулся. Если бы всё шло по плану, то до деревни мы добрались бы ещё вчера днём, сходили бы к якобы имеющемуся в окрестностях Топи «месту силы» и, благополучно переночевав в каком-нибудь пустующем сарае, утром вышли бы в обратный путь. Но с самого начала всё пошло не так.
Неприятности начались с того, что автобус, на котором наша группа добиралась до точки начала маршрута, сломался, не дотянув до нужного поворота около пяти километров. Пришлось выгружаться и топать вдоль грунтовки, глотая пыль из-под колёс редких автомобилей.
— Ну вот не гадство? — Катрин, шедшая перед Кирой, раздражённо пнула ни в чём не повинный камешек. — Чувствовала я, что не надо было идти, а вы меня уболтали. Теперь тащусь тут с вами по жаре, как последняя дура, вместо того чтобы сидеть на веранде и пить ледяной мохито.
— Можно подумать, что тебя связали или под дулом автомата заставили с нами идти, — проворчал шедший первым Антон, самый старший из нас, негласный лидер и организатор всех наших походов, человек серьёзный, даже, кажется, обременённый кандидатской степенью каких-то технических наук. — Могла отказаться…
— Не могла, — Катрин хмуро взглянула на спину сосредоточенно изучающего непролазные хвойные заросли Антона, — не люблю незавершённых проектов.
Шедшая позади Диана негромко фыркнула, но ничего, впрочем, не сказала. Дело было в том, что о нежных чувствах, которые испытывала Катрин к Антону, знали абсолютно все, кроме, собственно, самого объекта. Он то ли ничего не замечал, то ли умело прикидывался слепым и глухим, но ни разу за три года не дал понять, что знает о влюблённости Катрин.
— Ну вот и не ворчи, — Антон, так и не оглянувшись, вытащил из кармана смартфон и в очередной раз открыл карту. — Осталось совсем немного, меньше километра. Там сворачиваем в лес и по грунтовке идём семь с половиной километров до Стылой Топи. К сумеркам как раз успеем определиться с ночлегом, а к камню уже с утра тогда пойдём.
— Да уж, идея бродить по лесам в темноте не слишком вдохновляет, — откликнулся идущий предпоследним Фишер, — я уже согласен даже на не слишком цивильный сеновал, лишь бы завалиться хоть куда-нибудь. Ноги, если честно, отваливаются.
— Неженка, — фыркнула Кира, — мы прошли-то всего ничего, а ты уже ноешь, слабак.
— Я тоже тебя люблю, — тут же отозвался Фишер, вызвав насмешливое покашливание Катрин и Дианы. — Почти как ты меня, а может быть, даже больше.
Кира, не оборачиваясь, показала ему руку с поднятым средним пальцем, демонстрируя своё однозначное отношение к подколкам приятеля.
Надо сказать, что компания наша ничем не отличалась от десятков и даже сотен, а может, и тысяч аналогичных: шесть человек, знакомых друг с другом несколько лет и связанных общим интересом. Все мы любили пеший туризм, сплав на байдарках и велопоходы. Идейным вдохновителем и отцом-основателем, если можно так выразиться, был Антон — именно ему принадлежала идея образования постоянной группы. Он сначала привлёк Киру, с которой в своё время вместе учился в универе, она привела Катрин, свою школьную подругу. Та, в свою очередь, позвала Фишера (вообще-то он Роберт, но из-за увлечения шахматами все звали его Фишером, как знаменитого американского шахматиста, Бобби Фишера). Он позвал меня, а я прихватил для компании Диану, на тот момент бывшую моей девушкой. Все, кто присоединялся к нам позже, почему-то не задерживались, быстро отсеиваясь по тем или иным причинам. Так и получилось, что последние три года мы путешествовали постоянным составом и уже никого больше не приглашали. За это время Катрин всерьёз и безнадёжно увлеклась Антоном, я расстался с Дианой, умудрившись сохранить приятельские отношения, а Кира и Фишер никак не могли определиться, чего между ними больше: неприязни или симпатии.