Охота у Чарльза оказалась удачной. Он настрелял с полдюжины маленьких птиц, похожих на серого дрозда, а выйдя на берег реки, увидел стаю диких уток и убил несколько штук. А Мери, ползая по прибрежным камышам, набивала в это время свои карманы и сумку яйцами.
Далеко за полдень возвратились все в пещеру, где Нанни тут же принялась за приготовление пищи. Рыболовы тоже пришли с хорошей добычей: у них в корзине лежало несколько крупных форелей и лосось, а в шлюпке осталась еще целая груда устриц, набранных на берегу реки.
После сытного обеда путешественники опять принялись обсуждать свое положение. Как быть дальше? Ведь нельзя же вечно сидеть в пещере. Выйти ли снова на шлюпке в море или продолжать путешествие пешком, по суше?
- Думаю, друзья мои, - сказал доктор Люис, - придется остановиться на сухопутном путешествии, так как устье реки загорожено подводными камнями, через которые мы просто чудом проскользнули вчера! Да если бы, впрочем, и не было этого препятствия, все равно слишком рискованно пускаться в путь по морю, так как, по-видимому, эти берега необитаемы и слишком скалисты. Нет, лучше пойти по суше!
- Мне кажется, вы правы, - проговорил Мертон, - у нас нет под рукой необходимых средств, чтобы точно определить широту и долготу этих мест, но по форме берега и его особенностям можно судить, что мы где-то слишком далеко от Чили, у самой подошвы Анд. Скорее всего мы находимся на крайнем юге американского материка. Во всяком случае нужно еще раз тщательно осмотреть окрестности нашей стоянки.
На том и порешили, а пока опять взялись за ружья и удочки, чтобы добыть побольше пищи.
Чарльзу посчастливилось на этот раз подстрелить великолепную черную утку.
Ей больше всех обрадовалась Нанни, которая уверяла, что приготовит великолепное жаркое. Кстати, одной из девочек, Мери, посчастливилось найти картофель; правда, он был довольно водянист, но и им можно было довольствоваться. Наконец та же Мери нашла еще одно растение, которое она приняла было за ревень. На самом же деле это было Cunnera scabro; его стебли, как и ревенные, употребляются в пищу, а огромные, до восьми футов в диаметре, и почти круглые листья могут заменить целую скатерть.
Плотно закусив уткой с картофелем и рыбой, наши друзья улеглись спать.
III
Ночью доктора Люиса разбудил странный шум, в котором он различил человеческие голоса и конское ржание. Он бросился к костру, чтобы затушить его, но, к счастью, тот сам потух; затем доктор осторожно разбудил всех, предупредив об опасности, а сам выглянул в трещину скалы. Он сразу увидел группу рослых индейцев с длинными волосами; столпившись возле шлюпки, они о чем-то оживленно толковали, причем часто слышались слова los cristianos, так называют южно-американские дикари белых.
Очевидно, они вообразили, что тут высадилась толпа испанцев, и решили, собравшись целым племенем, напасть на них. Во всяком случае видно было, как они, соскочив с лошадей, привязали их к деревьям, а сами сели в шлюпку и поплыли вниз по течению.
Выждав, когда шлюпка скрылась из виду, наши друзья вышли из пещеры. Необходимо было немедленно решить, что делать. Общее мнение было - не терять времени и, навьючив весь багаж на индейских лошадей, немедленно бежать в горы, пока не вернулись дикари, бывшие, конечно, только разведчиками, с отрядом своих соплеменников.
Поспешно навьючили багаж на трех лошадей, прихватив парус со шлюпки, принесенный в пещеру для починки, на четвертую лошадь усадили супругов Мертон, на пятую - Чарльза с Мери, шестую взяли Том и Матильда, а Люис, Джек и Нанни пошли пешком.
Лошади были крепкие и послушные. На каждой была узда и седло из шкур, мехом вверх. На седле были приторочены длинное лассо, сплетенное из нескольких ремешков, и боласы, излюбленное оружие в Южной Америке среди дикарей и гаучосов. Болас - это два-три каменных шара с куриное яйцо величиной, обтянутые сыромятной кожей и прикрепленные к концу плетеных ремней длиной в четыре-шесть футов. Когда, покрутив над головой, охотник с силой бросает это нехитрое оружие, шары, увлекаемые собственной тяжестью, обматываются вокруг ног намеченной жертвы, и та падает, как подкошенная. Чарльз и доктор умели ловко управляться с боласом и обещали научить и мальчиков бросать это оружие. Кроме того под деревьями, где были привязаны индейские лошади, нашли три оставленных индейцами копья из бамбука, сажени в две длиной, с железными прекрасно заостренными наконечниками...
Утро только занималось, когда, покончив с укладкой, наши друзья тронулись в путь. Пройдя несколько миль по берегу, они свернули влево и стали пробираться через густой подлесок. Люис и Джек, с топорами в руках, расчищали дорогу. Не отъехали они и пятнадцати миль, как пришлось остановиться на отдых, так как солнце жгло невыносимо, и продолжать путь было крайне тяжело.
Лошадей развьючили, подушки и одеяла разложили на земле и, закусив, прилегли отдохнуть.
Отдыхали часа два, зато встали свежими и бодрыми, готовыми к новым трудам. Идти же стало еще труднее, подлесок перешел в дремучий лес. Наконец через пять часов утомительного пути вышли к быстрой, мелкой речке, на берегу которой и решили сделать привал.
Ночь прошла спокойно. На рассвете поднялись, запаслись свежей водой и снова двинулись в путь. Воздух становился суше и чище, чем был на влажных равнинах, и даже слабая миссис Мертон оживилась от этой перемены. Пробудившаяся от сна природа звенела на разные голоса; со всех концов доносилось пение незнакомых птиц, трескотня темно-зеленых попугаев. Попугаи до того надоели, что Джек не выдержал и ударом своего боласа свалил пару толстых крикунов. Из них могло получиться вкусное жаркое.
Доктор Люис, поглядев на этих птиц с их длинным, острым хвостом, произнес:
- Это попугаи Psittacus jaqulina. Летом они живут в Андах, а на зиму целыми стаями слетаются в Чили и там являются настоящими опустошителями полей; к счастью, они прилетают туда уже по окончании жатвы, иначе бы опустошили весь край.
Кроме попугаев нашим друзьям удалось еще полакомиться гигантской, с куриное яйцо величиной, душистой, сладкой земляникой, в которой тот же Люис признал Fragaria chilensis, чилийскую землянику, замечательную своим запахом.
Но в следующие дни дичи уже не попадалось. К тому же поднялся сильный, резкий ветер, пошел дождь, и разведенный было костер погас. Одну ночь так и не удалось зажечь огонь, и спать легли, пожевав только сухарей. Нечего и говорить, что ночь, проведенная в таких условиях, да еще впроголодь, без костра, была для путешественников не из самых приятных. Мало кто спал, встали раздраженные, продрогшие...
Вдруг доктор молча показал на стадо животных, которые спокойно паслись по склону горы, покрытому травой. Люис, Чарльз и Джек приготовили свои боласы и стали бесшумно приближаться к стаду. Им удалось приблизиться на близкое расстояние, и они бросили свои боласы. Стадо в беспорядке разбежалось, причем одно животное унесло с собой шары, обмотавшиеся вокруг его шеи. Но другое, сваленное удачным ударом, лежало на земле. К нему и кинулись охотники. Но еще прежде, чем они приблизились, громадный кондор, паривший в небе, быстро спустился на упавшее животное и стал выклевывать ему глаза. Разбойника едва отогнали ударами копья и с торжеством притащили добычу в стан.
- Это, кажется, лама! - проговорил Мертон, рассматривая животное.
- Не совсем лама, но из породы лам, - поправил доктор, - это, собственно, гуанако, замечательный по длине и стройности шеи, тонкости хвоста, похожего на крысиный, и по ногам, превосходно приспособленным к горам.
Из мяса гуанако приготовили превосходные бифштексы, которыми остался доволен даже привередливый Чарльз. Приберегли и шкуру, покрытую тонкой длинной и мягкой шерстью...
Гуанако хватило на несколько дней, а потом опять пришлось перебиваться сухарями да изредка яйцами. По расчетам путешественников, они прошли более ста миль, то взбираясь по крутым каменистым склонам, то спускаясь в долины. Местность была унылая, и только лес сглаживал общее тягостное впечатление. Одно только было хорошо - чистый горный воздух, благотворно действовавший на слабое здоровье миссис Мертон, которая чувствовала себя гораздо лучше и бодрее.