— Они требуют лучшего жилья? — спросила Эсперанса.
— Да, и еще они требуют больше денег для сборщиков хлопка, — ответила Жозефина. — Сейчас им платят семь центов за фунт, а они хотят получать десять центов. Казалось бы, деньги небольшие, но в прошлый раз хозяева им отказали. А сейчас в поисках работы в долину приезжает все больше людей, особенно из таких мест, как Оклахома, где мало работы, часто бывает засуха и люди теряют надежду. Если мексиканцы объявят забастовку, хозяева просто наймут других. А нам тогда что делать?
Эсперанса с ужасом подумала, что будет с ними, если мама останется без работы. Неужели придется вернуться в Мексику?
Жозефина уложила малышей в кроватку, поцеловала в лоб Исабель и Эсперансу и отправила их в соседний дом.
Эсперанса и Исабель лежали в постелях, слушая музыку и взрывы смеха, доносившиеся с праздника. Котенок, выпив блюдце молока, свернулся в руках Исабель. Эсперанса пыталась представить себе более убогое жилище, чем эта комната, обклеенная газетами для защиты от сквозняков. Неужели такое существует?
Исабель спросила сонным голосом:
— А в Мексике у тебя были праздники?
— Да, — прошептала Эсперанса, выполняя обещание рассказать Исабель о своей прошлой жизни, — большие званые вечера. Однажды мама организовала вечер на сто человек. На столах были кружевные скатерти, хрусталь, фарфор и серебряные канделябры. Слуги стряпали целую неделю…
Эсперанса продолжала, вновь переживая те моменты прежней жизни, когда деньги текли рекой и они могли позволить себе непомерные расходы. Но почувствовала облегчение, когда поняла, что Исабель уже спит. Услышав историю Марты и ее семьи, она ощущала чувство вины, рассказывая о том, какой богатой была ее собственная жизнь в Агуаскальентесе. Эсперанса все еще не спала, когда вернулась мама. Свет, просочившийся из другой комнаты, был достаточно ярким, чтобы она могла увидеть, как мама расплетает и расчесывает волосы.
— Тебе понравился праздник? — спросила мама.
— Я скучала по своим друзьям, — сказала Эсперанса.
— Я понимаю, как тебе тяжело. А знаешь, по чему скучаю я? По своим платьям.
— Мама! — воскликнула Эсперанса и засмеялась.
— Ш-ш-ш, — сказала мама, — ты разбудишь Исабель.
— Я тоже скучаю по своим платьям, но мне кажется, что они нам здесь не очень-то нужны.
— Это так. Эсперанса, и ты знаешь — я тобой горжусь! Ты уже многому научилась! — Эсперанса сильней прижалась к маме, и та продолжала: — Завтра мы поедем в церковь в Бейкерсфилд, а потом зайдем в магазин «У Чолиты». Жозефина сказала, что в нем торгуют разными сладостями. И мексиканскими тоже.
Они лежали тихо, прислушиваясь к дыханию Исабель.
— О чем ты собираешься молиться в церкви, Эсперанса? — спросила мама.
Эсперанса улыбнулась. Раньше они с мамой часто так говорили об этом перед сном.
— Я поставлю свечку в память о папе, — сказала она. — И помолюсь о том, чтобы Мигель нашел работу на железной дороге. Я попрошу Богоматерь помочь мне заботиться о Лупе и Пепе, когда Исабель пойдет в школу. И помолюсь, чтобы у меня были кокосовые конфеты с красной полоской. — Мама тихо засмеялась. — Но больше всего я буду молиться, чтобы Абуэлита поправилась, смогла забрать свои деньги из банка дяди Луиса и приехать к нам. — Мама погладила Эсперансу по голове. — А за что ты будешь молиться, мама?
— Я буду молиться за все, что ты сказала, и кое-что еще.
— За что же еще?
— За тебя, Эсперанса, чтобы ты была сильной, что бы ни случилось.
СЛИВЫ
Пока они шли к автобусной остановке, Исабель перечисляла, что Эсперансе следовало сделать:
— Сначала уложи Пепе, а когда он заснет, положи Лупе рядом. Иначе они начнут играть и никогда не заснут. И еще — Лупе не ест бананы.
— Я знаю, — сказала Эсперанса, поудобнее устраивая Пепе на бедре.
Исабель предала ей Лупе и поднялась в желтый автобус. Она села на свободное место и помахала из окна. Эсперанса подумала, что уже не знает, кто волнуется больше — она или Исабель.
Эсперанса с трудом несла обоих детей назад. Слава Богу, Исабель уже помогла ей накормить и одеть их. Она усадила малышей на одеяло на полу, дала им кубики и игрушки, потом положила бобы в большую кастрюлю на плите. Гортензия приготовила их раньше с большой луковицей и несколькими зубчиками чеснока и объяснила Эсперансе, что их надо время от времени помешивать и тушить на слабом огне, доливая воду. Она помешивала бобы и смотрела, как играли Пепе и Лупе. «Вот если бы меня видела Абуэлита! — думала она. — Она бы мной гордилась»: