Но тихий голос с голове Вики, а именно голос герцога раз за разом повторял одну и ту-же фразу.
«Я просто знаю некоторые вещи. А конкретно знаю, что всё сложиться, миссис Батлер.»
НЕ-ТВОЯ НЕ-ВЕДЬМА (XVII A.D.)
НЕ-ТВОЯ НЕ-ВЕДЬМА
Кэри Коулману не нравилась эта идея. Совсем. Ни капли. Сама мысль о возвращении в некогда родную Англию не только не радовала, но наводила ужас, но он был лучшим из лучших. А лучшие из лучших всегда держат голову высоко и не перечат приказам короля. Казалось - это совсем не их дело, там за океаном, но что-то подсказывет ему, что это будет стоить потраченных усилий. Точнее, совсем реальный кто-то, сидящий сейчас с ним на поваленном дереве. Ни разу за прожитые тут годы Серафим не пожалел о решении остаться в Пенсильвании. Как-то легко влился в повседневную жизнь замка, словно был рожден для этого - его даже тут называли герцогом.
Кэри даже тут называли темным рыцарем. А еще Серафим Кольт имел какое-то необъяснимое шестое чувство, которое никогда его не подводило. - Я просто знаю, старина. - говорил он и пожимал плечами. - Ты не пожалеешь. Герцог рассказывал, конечно, не все - Кэри чувствовал это в его эмоциях, да и просто видел это ясно как день. - Просто запомни, старина, - добавляет он перед тем, как отряд выдвинулся в путь, хватая Кэри за руку. Смотрит в самые глаза, серьезно, как никогда. - Она никогда не будет твоей. В его взгляде мелькает что-то, что даже эмпат Кэри не может расшифровать. Затем герцог смотрит в сторону, словно переводит дыхание. - Увидимся. - уже улыбается и хлопает Кэри по плечу, прежде чем исчезнуть в темноте замковых коридоров.
Кто эта «она» - Кэри не понимает до сих пор. Честно, после Магдалены он на женщин и не смотрит. Почему-то каждый раз перед глазами всплывает её лицо, её оскал, чувствует призраки её прикосновений. Каждый раз Кэри Коулман отводит взгляд. А еще может потому, что он каждый раз видит перед собой небесно-голубые глаза Жанин и ту ее последнюю улыбку, на искаженном болью лице. Но Карину Шерман нельзя было назвать женщиной - она едва была девушкой, ей было не больше десяти лет на вид. Но и сейчас Кэри чувствовал что-то, что чувствовать не должен был. И, помимо этого, жуткую ответственность и желание защитить и сохранить. От всего. Она хорошенькая - рыжие волосы (даже несмотря на застрявшие там ветки и листья) и до невозможности зеленые глаза (даже несмотря на застывший там вселенский ужас). - Я не ведьма! - отчаянно кричит она, отступая все дальше и дальше в глубину комнаты. Натыкается на табурет и падает, с душераздирающим вскриком. Кэри снимает капюшон и медленно подходит, опускается на корточки. Карина вздрагивает при виде красных глаз. - Я знаю. - тихо говорит он, оглядываясь через плечо во двор, откуда уже слышатся шаги селян и треск огня. - Но они нет, поэтому нам нужно поторопиться. Ты же веришь мне? Почему-то, Карина Шерман верит этому незнакомцу. Просто потому, что он точно не собирается сжечь ее на костре «святой» инквизиции или закидать до смерти камнями. Просто потому, что для того, у кого такие холодные руки, у него слишком теплый взгляд. В голове у Кэри Коулмана вертятся слова «она никогда не будет твоей», но сейчас ему почему-то все равно. Она будет жить, и это главное. А его время еще придет. Он подождет, потому что если жизнь чему-то научила его - так это выживать, даже если ради этого придется переступать через трупы, и ждать, даже если годы или десятилетия. Карина Шерман, не-его не-ведьма, тихо сопит возле костра. Маркус и Джианна возвращаются в Пенсильванию без Кэри Коулмана. Потому, что не-его не-ведьма для него теперь дороже жизни, что бы кто ни говорил.НЕ
MON REINE (XVIII A.D.)
MON REINE
Не отнеси к холодному бесстрастью, Что на тебя безмолвно я гляжу; Ступенями к томительному счастью Не меньше я, чем счастьем дорожу.
Афанасий Афанасьевич Фет
Терпение Кери начинало подходить к концу, и он прикладывал все усилия, чтобы не сорваться на совещании. Его величество, конечно, тоже было не в лучшем расположении духа - заморских гостей нужно было одеть, накормить и выслушать, да еще и человеческую девочку эту с собой притащили.
Карину под надёжным эскортом отправляют в небольшую отведеную ей комнату и оставляют там, строго-настрого запретив выходить. Времена сейчас в Англии неспокойные, и в любое время под стены замка могут прийти крестьяне с факелами и вилами.
Этот замок пугает, а кровать шаткая и неудобная. Сон не приходит даже через час пересчитывания баранов - как рукой сняло. Зато место сонливой апатичности занимает неподдельный интерес. Карина начинает бродить по коридорам, пытаясь найти выход. Герцог тем временем смотрит в небо. Красиво и лунно, словно с картины художника. Люди воспринимают мир иначе. Он тоже когда-то... Серафим на мгновение замирает, учуяв слабый запах крови, доносящийся из лесу. Донельзя знакомый, и это заставляет тяжело вздохнуть. Он знал её. Ревекка, торгующая на базаре травами и всякими безделушками из ткани. Её некогда пышные смолянистые волосы теперь создают впечатление разве-что палёной соломы. В буквальном смысле паленой. Изменить судьбу нельзя, но ждать или бездействовать - выбор каждого человека. Эта женщина по любому умрёт, так почему не ускорить процесс? Кто-то говорит, что это они - ужасные и кровожадные монстры, убивающие ради забавы. Честно? В этом его поступке сейчас было намного больше человечного, чем во всех жителях деревни вместе взятых. Что же вам ваша человечность не помешала закидать камнями девятнадцатилетнюю девушку? Поиздеваться и оставить в лесу на растерзание зверью. - Мир не чёрно-белый, mon reine. Нам всем приходится выбирать. - говорит он никому в особенности, но теперь чувствует на себе прожигающий взгляд. Общепринятая китайская теория об инь и ян, как единстве и взаимопроникновении Света и Тьмы. Но они никогда смешивались. Могли стать на место друг друга, но добро от этого не переставало быть добром, а черная капля, перебегавшая на место белой, оставалась все так же черна по самой своей сути. Древний знак говорил о вечном поиске гармонии Света и Тьмы, но ни в коей мере не смешивал и не подменял одно другим в угоду оправдания чисто человеческих заблуждений... Карина так и сидит на крыльце и смотрит куда-то в чащу. Она догадывается что там произошло. И ей должно быть грустно, ведь только-то еще одна душа покинула этот бренный мир, или страшно, когда видит выходящего к ней герцога. Ей просто... никак? Может это она просто от шока так, ведь видит она его чуть-ли не впервые. И Серафим нарочито медленно подходит, ждёт, а потом берёт на руки. Земля холодная, простынет еще. И она лёгкая такая, и дело совсем не в его сверхъестественной силе, нет. Худенькая, словно совсем не ест. И она улыбается. Почему-то улыбается и вытирает кровь с его носа рукавом. Мир не чёрно-белый, моя королева, он цветной.