Обдумывая дальнейшее, девушка пришла к выводу, что имперцы слишком провинились перед Вселенной и априори не могли заполучить прорицательницу. Они сделали главное: вывезли её с Ютты; а дальше сработала бы любая вероятность, не позволяющая им доставить Эссу к себе.
Приободрившись, она продолжила рассуждать и, следуя своим соображениям, поняла, что пребывание у пиратов — временное событие, и следует его провести с пользой, так как неизвестно, какие трудности её ожидают впереди!
Теория Эссы о собственной значимости и влиянии Вселенной не была бесспорной, но опровергать её девушке не захотелось. Выстроенная логическая цепочка придала ей сил и подарила смысл происходящему.
— Эй, господин шеф! — позвала она мужчину, не желая ждать его появления до времени доставки еды.
Она слышала, как он прекратил работу, замер, а потом не торопясь подошёл к ней.
— Решила меня чем-то удивить?
Эсса поднялась и встала напротив него.
— Я хочу помыться, и мне нужна обувь, — гордо вздёрнув подбородок, заявила она.
Он потянул носом.
— Хм, от тебя пованивает… но я не брезглив. Что же касаемо твоей обуви, то мне от этого ни жарко, ни холодно, а если ты ещё раз напрасно позовёшь меня, то пожалеешь.
Эссе захотелось в отчаянии кинуться на него, но она безразлично пожала плечами:
— Мне нет смысла спасать вас. Лучше уж погибнуть, тем более это произойдёт быстро, и вы не успеете осуществить ни одну из своих прошлых угроз.
Кровь бурлила в Эссе, окутывая её жаром, и всё от той смелости, что она сейчас проявляла. Решение потребовать себе что-нибудь далось нелегко. Шефа она боялась на уровне инстинктов.
Его губы некрасиво изогнулись, а взгляд практически промораживал, вот только Эсса пока ещё горела решимостью, и сейчас ей было море по колено.
— Хм, неужели моя птичка-вещунья что-то видела?
— Видела! — дерзко подтвердила она.
— И то, что ты видела, действительно смертельная угроза, которую можно устранить?
— Вы сомневаетесь в умении имперцев проводить допросы? Вы же наверняка вытащили меня из капсулы после того, как к вам попали данные обо мне.
— Говори, — велел он, и Эсса ощутила угрозу. Не стоило испытывать терпение пирата, но она сжала кулаки и с решимостью смертника повторила свои требования:
— Душ, мягкие туфли, новая одежда.
— Аппетиты растут? — он подошёл вплотную к решётке, и Эсса даже не успела бы отскочить, реши он протянуть руку и сделать ей больно. Впрочем, даже если бы успела, это не спасло бы её.
Кураж быстро сходил на нет, но девушка не позволяла себе сдаваться.
— Я могу выдать информацию только касательно беды, а могу рассказать кое-что сопутствующее, — предложила она.
— А я могу наклеить тебе на шею «болтушку» — и ты мне всё расскажешь без всяких условий.
Эсса уже не пыталась изображать гордый вид, но её решимость идти до конца вопреки даже здравому смыслу шеф уловил.
— Имперцы уже наклеивали на меня подобную штуку, и если раньше мне почти каждый день приходили видения, то после неё получился продолжительный период затишья.
— Так, может, это оттого, что каркать не о чем?
— «Каркать» всегда есть о чём! — презрительно выплюнула Эсса, обидевшись на небрежение к своему дару.
Покачиваясь с носка на пятку, мужчина с усмешкой посматривал на испуганную, но при этом отчаянно храбрившуюся пленницу.
Ему нравилось, что она ожила, он был доволен, что девчонка не особо ерепенится и готова делиться своим даром ему во благо.
Правда, птичка не понимает, что потребовала немало. На корабле душ можно принять только в его каюте, а остальные члены команды пользуются дезинфекционными камерами и это — то ещё удовольствие! Многие игнорируют эту радость, предпочитая смердеть.
Так что его вещунья, сама того не ведая, захотела привилегированного положения! Ему не жалко, но, если она вообразит… впрочем, к малышке неприменимы те условия общения, что он придумал для своих полюбовниц.
— Надеюсь, ты не разочаруешь меня, — улыбнулся он, открывая клетку. — Выходи. Вода в душе течёт пять минут. Не успеешь — твои проблемы.
Выходя из клетки, Эсса теперь по-новому смотрела на каюту шефа. Видеть разные предметы, улавливать цвета и оттенки, всё это доставляло радость глазам. Она не подозревала, что так соскучилась по цвету и пространству.