— А отец?
— Полгода как. Несчастный случай на работе. Я думал, ты вслед за ним уйдёшь, ни жива ни мертва ходила. Баловал он тебя, как принцессу! Не знаю я других отцов, чтобы с таким умилением и восхищением смотрели на своё дитя. А за твои цветочки убивать был готов.
— Я живу одна? — её вопрос остался без ответа, но и так все было понятно.
Старик, кряхтя и охая, еле-еле поднялся с девушкой на седьмой этаж. У обоих были все шансы умереть уже на третьем или четвёртом, но, видно, судьба ещё помучиться на этом свете.
— Ключ у тебя на шее висит, — подсказал он, когда бедняжка остановилась возле указанных им дверей, не зная, что делать.
Мярун видел, что Эсса не уверена, правильно ли поняла его на счёт своего жилья и, открыв дверь, входила с опаской. Пройдя за ней следом, пожилой мужчина устало опустился на табурет в прихожей.
— Послушай меня, девонька. На работу завтра не ходи. Отлёживайся.
— Я не помню, где я работаю.
— Не беда. Завтра побудешь дома, а когда поправишься, встанешь пораньше и пойдёшь к электричке вместе с другими женщинами. С ними же выйдешь на станции «Предгорье» и дальше пешочком. Вон на столе твоя рабочая сумка брошена. Видимо, прежде чем к цветочкам своим спуститься, ты всё же сюда забегала. В сумке найдёшь всё, что нужно для работы. Поняла?
— А кем я работаю?
— Ты собирательница жёлтого налёта на камнях. Уж прости, не знаю как по- научному эта дрянь называется. Раньше этот налёт роботы на производстве отделяли, ну, а с тех пор, как завод подорвали, всё делается вручную прямо там, где гадость эта появляется.
— Это вредно?
— Ещё как! У тебя в сумке маска и перчатки должны быть, не забывай надевать. За грамм собранного порошка получишь один кредит. Имперцы никого не заставляют работать, так что ты сама решаешь, сколько часов проведёшь в предгорье, собирая эту дрянь.
— А я… сколько я работала?
— Ты всегда возвращалась сюда к обеду.
— Ясно, — не сдержав стона, девушка поплелась на кухню.
— Ну, я пошёл. А то меня сын искать будет. Переживает.
Дождавшись кивка Эссы, он, прихрамывая, вышел и притворил за собой дверь.
Для Мяруна было большим искушением остаться с беспамятной девчонкой. У него давно ныла спина, после еды болезненно тянуло в желудке, да и одышка замучила, а редкие целебные цветочки драгоценной лианы были так близко! Он мог их попросить или вообще сказать, что снадобье принадлежит ему, но удержался, сохранил достоинство, о котором твердил соплякам. И, быть может, если бы Мярун знал, что, уйдя, уберёг себя от гораздо худшей участи, то не ворочался бы всю ночь, сетуя на проявленную благородную дурость.
А девушка, увидев в банке порошок и сверху сухой цветочек, сразу узнала редкое растение, которое хоть и приносило здоровье женщинам, но для мужчин становилось опасным наркотиком. Эту лиану выращивали только арианцы и не допускали её распространения на других планетах. Но сюда их представители не добрались, и контрабандный цветок спокойно рос, пока не появился местный отморозок.
Облизав палец, девушка опустила его в порошок, а затем засунула в рот. Покатав пыльцу на языке, ещё раз окунула палец в банку, снова облизала его и, чувствуя, что язык уже почти полностью онемел, всё проглотила. Не самый лучший способ принимать лекарство, но она не роженица, и ей сейчас необходимо быстрое всасывание лечебных веществ. Эта лиана, конечно, не панацея, но она действительно во многом может помочь, хотя лучше бы лечь в современную медкапсулу.
Прорицательница окинула кухню наполненным болью взглядом, задержала его на куцей стопке полуфабрикатов и поняла, что медкапсула отменяется. Уровень новой жизни, как она с горечью осознала, оказался слишком низок, чтобы рассчитывать на такое счастье.
Шатаясь, девушка взяла большую кружку, раскрошила в неё брикет, упакованный в яркую обёртку с нарисованным попугаем, залила водой, затем прошла в комнату и завалилась на диван.
Мебель была неплохой, но залоснившейся, давно не чищенной и блеклой. Всё это не волновало новую квартирантку. Она, уже больше не сдерживая слез, скинула грязную куртку и штаны на пол, торопливо выпила съедобную массу из кружки и впала в забытье.
Весь вечер, ночь и следующий день девушка с большим трудом заставляла себя подниматься и принимать порошок. Она разводила еду, выпивала её, и снова падала на диван. Всё тело горело и ныло, но сильная боль исчезла. Через день в квартиру постучал знакомый дед.
— Оклемалась?
Он сокрушённо покачал головой, так как Эсса выглядела измождённой.
— Ты цветочки-то заваривала?