АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Какой язык? С хренком, с горошком,
Чтоб было каперсов немножко,
С изюмом, в тесте, заливной,
Телячий, птичий и свиной.
Что ж, мы поесть не дураки –
Нам все знакомы языки!
А вы предпочитаете какой?
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: К обеду, в общем, Дантов неплохой,
С утра – покрепче – Вега, Лопе де,
А к вечеру – персидский на воде.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Ты слышишь, Туся? Это, брат, гурман!
В чужой за словом не пойдет карман!
Ответ-то прост, да мысль зело хитра.
Как жаль, что не внести ее в «Петра».
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Шарман, шарман! Сэ трэ жоли!
И много вы перевели?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Он переводит день и ночь –
В итоге проворонил дочь.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Скажу вам, милая кума, –
Есть от чего сойти с ума.
Наш сын Никуся дорог нам,
Но возмутительно упрям.
Ему дал Бог быть дипломатом,
А он на нас не то чтоб матом,
Но сильно сердится, крича,
И пропадает у Бонча.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Кто этот Бонч и чем он славен?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Он в физике Эйнштейну равен,
Умен, красив, как древний грек.
О, Бонч чудесный человек!
Я породниться с ним бы рада,
Да вот беда – тут дочку надо!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Никуся пусть родит девчонку –
Жену бончовскому внучонку.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Хватили! Через сорок лет!
Не доживем…
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Боюсь, что нет…
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Ну что об этом говорить…
Еще бутылочку открыть?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Давай! А эту охладим.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Ребята! Хорошо сидим!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: За что мы пьем?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: За молодых!
Дожить им до волос седых,
Добраться до высот в науке,
Объездить мир…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: А если внуки?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Зачем же дети? В наше время
Иметь детей – большое бремя.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Хлопот с ребенком полон рот:
Когда не спит, то он орет.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Утащит нужные бумаги,
Чтобы чертить на них зигзаги.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Он на обоях не смеша
Освоит смысл карандаша.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Прости-прощай обои наши!
А вымазанный в манной каше
Проворный липкий кулачок?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Прошу, возьмите балычок.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: А вот печальная картина:
Болезни – корь и скарлатина.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: А Дантов «Ад», разъятый в клочья?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: А детский крик и днем, и ночью?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: А ставить клизму малышу?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Икорки, очень вас прошу!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Потом ученье, тупость, слезы…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Гамаши, снятые в морозы…
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: А драки, шишки, синяки?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Лягушки, черви, пауки?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Вот это описанье сочно.
В «Петра» я это вставлю точно.
Но не хватает грабежей
Для сцен стрелецких мятежей.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Уверен я – придет и это.
Еще нельзя ли винегрета?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: А есть ли больше наказанье,
Чем половое созреванье?
Женитьбы, ссоры и измены,
Дележ вещей, квартир обмены,
Разъезд, развод и новый брак.
ВСЕ ВМЕСТЕ: Нет, дети – это полный мрак!!!
(Гаснет свет)
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: В чем дело?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ: Погасили свет.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА: Погаснет жизнь, когда потомства нет.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Нет, нет, постойте, я так не хочу!
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ: Тогда зажгите первую свечу…
....................
(Дети выходят один за другим, со свечой в руках)
1 СВЕЧА. КАТЯ:
Пусть первый огонек, во тьме зажженный,
Горячим пламенем рассеет мрак бездонный,
И, освещая цепь грядущих дней,
Дает начало череде огней.
2 СВЕЧА. МИША:
Из тьмы родясь, ярка и горяча,
Пусть за двоих горит моя свеча.
3 СВЕЧА. НАТАША:
Дул черный вихрь, сметая все и вся,
Но третий свет из мрака занялся.
4 СВЕЧА. ТАНЯ:
Подходит время моего огня.
Теперь свечу зажгите для меня.
5 СВЕЧА. ШУРА:
И я вослед из мрака к вам лечу –
Теперь зажгите и мою свечу.
6 СВЕЧА. ОЛЯ:
Быть может, я смогу вам пригодиться –
Позвольте и моей свече родиться.
7 СВЕЧА. ВАНЯ:
За братом брат и за сестрой сестра
Зажгли огонь от одного костра.
Свеча седьмая завершает круг.
ВНУКИ (выходят со своими свечами):
Но сколько их зажжет за внуком внук!
............................
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ:
Постойте, постойте: как странно…
Мне видится, будто во сне,
И свадьба, и зал ресторана
В какой-то далекой весне…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: И кто-то витает незримо,