Христос разорвал какие бы то ни было тяготящие узы: "истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту" (Колос.2.14). Луч креста пронзил даже высочайшие узы жизни как целого — смерть: "Дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю свою жизнь были привержены рабству" (Евр. 2.14). Христианин есть сущностно свободный человек.
Но если не интерпретировать это Христианское событие опять-таки в терминах Христианского понимания, подобное освобождение должно рассматриваться как травма, уязвление Бытия. Пик Голгофы был направлен и погружен именно в ту точку, где змей кусает свой хвост и где, таким образом, связующий Бытие обруч оказался разорванным. Круг Отца Океаноса был разбит. Замкнутый круг Времени был распрямлен в линию, простирающуюся обеими концами в бесконечность. С этого мгновения время становится линеарным Heilsgeschichte. И теперь можно вдоволь поразмышлять вместе с Джасперсом об "Истоках и Цели истории", размышляя одновременно с Тейар де Шарденом о направлении эволюции от точки "Альфа" к точке "Омега", прорываясь из кольца каждого момента настоящего в будущее (надежда на отстоящее, утопию, — Эрнст Блох) либо в прошлое (историзм, возрождение, сохранение, ностальгия). Теперь — выхода нет, идея чего, по Сартру, становится эквивалентной идее ада, которая, между тем, еще раз утверждает истину прежнего опыта, пусть даже через враждебное опосредование современной тоски по свободе от каких бы то ни было уз, ибо ад есть не что иное, как нижний мир, населенный демонами и, стало быть, лишь отражение конечной природы человека.
Безусловно, освобождение во Христе поначалу было также тесно связано с тем, что называется в Христианской терминологии "верой", — избавление являлось определенным психическим состоянием. История показывает, что Христианский мир не сумел и, вероятно, не мог вообще основать свое содержание на освобождении, как психологическом состоянии, впав в зависимость от эмпирических факторов жизни индивидуума, ибо вере всегда угрожают сомнение или безразличие. Освобождение, однако, должно было бы стать абсолютной вероятностью, а вне личностного опыта и "космической" реальностью. "А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша… И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков." (Коринф. 15.14, 19). Так именно внутри Христианства зрело напряжение и тяга к тому, чтобы превратить избавление-освобождение из простого онтического условия жизни каждого человека в онтологический модус Бытия, предстоящий прочему, даже если индивидуум не пребывал в вере или же не был в ней тверд. Христианская истина должна была обратиться в "физическую" истину. После того как Средневековье жестко утвердило границы человека как в вере, так в предпосылках его существования, Западный человек был поставлен в ситуацию, в которой он должен был перевести объективную природу мира, равно как человека, в онтологическую ситуацию освобождения. Таково задание нового времени, в конце которого, то есть сегодня, очевидно заметен следующий шаг в его развитии — просачивание измененного онтологически искупления в личностную psyche индивидуума. Ибо большинство так называемых "психологических проблем", раскрытых в кабинете психоаналитика, в более глубоком своем содержании могут быть поняты как Христианство, регрессировавшее в человеческую psyche.
Верующие Средних веков изначально жили в мире, как и прежде соответствовавшем пред-Христианскому существованию-в-Необходимости (что может быть переведено на язык современного Христианства как "воление к смерти", существование во грехе), никоим образом не выражавшее освобождения. Средневековое ordo, как и раньше, было окружено и со-зиждилось пра-океаном. Человек жил так же, обреченный своему настоящему, — любая индивидуальная деятельность, например, ремесленника, свое значение и смысл несла в самой себе. Вера попросту заменила прежних Богов политеизма Одним Богом Христианства, оставив онтологический статус мира таким, каким он и был. Но каким же должно было стать освобождение от Океаноса, от обвивающего змея, от Времени (Хронос; Христианское saeculum), чтобы стать объективной онтологической реальностью, если существование на самом деле было окольцовано Мировым Кругом?