В согласии с общепринятой риторикой, я упомянул о субъекте, противопоставленном объекту. В действительности же это никакая не оппозиция. Поскольку человек "содержит" в себе кровообращение и более не находится в происходящем, обреченном исчезновению, он волен теперь замкнуть собой всю феноменальность мира. Предметы искусства, например, стали "объектами", будучи помещены в музейные витрины, среди которых мы бродим, наблюдая их с разных сторон, тогда как замысел состоял в другом — они предназначались для алтаря, они были масками или скульптурами Бога, они требовали от человека полного поклонения, настигая его отовсюду. Вещи, изучаемые науками, являются "объектами" постольку, поскольку, став немыми, оказавшись вне закона, они стали предметом простых манипуляций в руках ученых, более того, стали доступны взгляду науки с различных сторон. У любой теории знания, благодаря вопросам, которые она поднимает, и опять-таки ежечасной готовности дать вполне удобный вопрос, есть особое психологическое задание введения современного человека в "новое" и относительного удовлетворения его собственных возможностей охватывать какую бы то ни было вещь. Освобождение от внедренности в Бытие возможно во всей полноте, если человек сам стал Вещью-и-Миро-Окружностью. И только лишь как Мировая Окружность он является подлинным "субъектом". Таким образом субъект не столько противоположен, сколько внеположен тому, что является его объектом, в той же степени, в какой Создатель внеположен к собственному творению, обладая всей мерой вещей и проницанием их сущности.
Психология Эриха Неймана также занимается интериоризацией того, что некогда было Мировым Кругом. Нейман обращает цикл того, что было собственно кольцом Времени, в простую фазу личностной психологической эволюции, фазу, которую все мы, взрослые, давно пережили, невзирая на то, что подчас к ней возвращаемся. И если цикл Времени, под стать змею, кусающему свой хвост, был некогда началом и концом, ныне он есть лишь только точка отсчета, начало линии развития простирающегося к стадии солярного сознания героя: круг редуцирован к точке на прямой линии и, стало быть, включен самой линией. Прежде начало было отнюдь не точкой, с которой что-либо начиналось, начало было тем, что со-держало все то, что было началом непреодолимого окружения и, следовательно, того, что было в нем замкнуто: "всепорождающего" Океаноса.
Вся динамика, развитие события оставались заключены в законе его начала (вот почему греческое arche означает закон как начало): все потоки, ручьи, колодцы нескончаемо струились из первопотока, окружающего все. И герои мифов (Геракл, Тезей, Зигфрид) как персонажи представляли свои деяния внутри мира, будучи заключены в его кольцо, тогда как героическое сознание у Неймана характеризуется как раз именно превозмоганием этой замкнутости, неизбежность которой он отрицает. Однако, коль скоро в непреодолимости змея-Океаноса появился изъян, и он не замыкает нас вплоть до самого конца, коль скоро Океанос идет на совет Богов, подобно любому из них, потому как он должен быть освобожден, кольцо — более не кольцо. Инструментом разъятия его закона становится идея развития, так как она сводит мифологическое прозрение человеческой онтологической конституции к концепции онтических условий, привязанных к определенной фазе эволюции жизни человека: выпадение из психологии в биологию, из реальности воображаемого в вопрошание буквального ребенка, буквальной матери и в буквальную эволюцию эмбриона вовне.
В перспективе такого мышления архаический человек должен казаться примитивным, что означает, невзирая даже на наши заверения в том, что слово это отнюдь не унизительно, человека с "отсутствующим Ego", с "неразвитым Ego" либо представляющего его низшую ступень развития. Мне бы хотелось предложить иное, противоположное понимание: человек примитивный есть такой человек, который будучи неотьемлемым от Необходимости, непреложно посвящен ее реальному настоящему, не избегая Бытия в освобождении.