Обманут, ясное дело, обманут, мы весь фильм знаем, что обманут - беспомощных, доверившихся, наивных - и обманут творчески, с применением хитроумных фокусов и головоломных трюков. Но история обмана оказывается вместе с тем историей победы - победы побежденных, триумфа униженных, ограбленных и преданных.
Кира Муратова на этот раз гармонично соединила любимую жизнь и любимое кино в едином творческом движении: все второстепенные линии, все детали служат основной теме, музыке горько-радостного проживания жизни. Муратова воскрешает чувствительное пространство итальянского неореализма с его заботами о человеке, выстраивает могучую антитезу этой милой чувствительности (жизнь безжалостна, и глупо надеяться на снисхождение, старые Кабирии подлежат вечному обману), но в итоге, несмотря ни на что, побеждает глупая, наивная "человечность". Если в кадре по сюжету мечется беспомощная, обманутая пожилая женщина, немного надо ума, чтобы надавить на минор и выжать из зрителя слезу. И высмеять такое явление - тоже невелика штука. Муратова же делает так, что становится очевидным - эта женщина в своей беспомощности и потерянности хороша и прекрасна. От чистой жизни, от любви, доверчивости, порывов души, бескорыстия лица людей обретают четкую выразительность, хорошеют. А вот от нечистой может случиться так, как случилось с Настройщиком, потерявшим лицо. Муратова без всякого гнева, с юмором и симпатией разглядывает своего "плохого" героя. Он и сам бедняк, потерянное испорченное дитя, артистический прохвост. Но от дурной своей жизни и беспросветной лжи человек стерся, обезличился, стал никаким. Когда в финале картины женщины пытаются описать следователю внешность преступника, оказывается, что описать-то ее невозможно, да и мы, зрители, понимаем, что не могли бы с уверенностью сказать, какой был у Настройщика нос или какие глаза, хотя смотрели на это лицо часа полтора…
Муратова не сентиментальна. Судьбу человека, скорее всего, вершат терминаторы вроде сыгранной Литвиновой прекрасной и беспощадной Лины (именно что сыгранной, поскольку это существо ничем не напоминает, скажем, славную Лару из фильма "Небо. Самолет. Девушка" и, может, все-таки не отказывать Литвиновой так уж уверенно, как делают многие, в актерском таланте?). В одной сцене Лина-Литвинова, сидя за обильным столом в летнем ресторане, подзывает из каприза нищенку, женского уродца, и потчует ее всякими яствами, с жадным любопытством разглядывая толстое тело в отрепьях, дебильную физиономию. В поступке, имеющем видимость благотворительности, нет и тени доброты - так забавляется равнодушие. Да способны ли вообще сильные, сильные красотой, деньгами или природной энергией, к состраданию? Вряд ли. А притом и Лина - не чудовище, она на свой лад забавна, как забавно, причудливо и пестро все население картины Муратовой. Люди интересны и живописны, люди по-прежнему стоят внимания художника, но вот что-то в них, конечно, расстроилось, как бывает расстроенным фортепьяно, и если чуткое ухо профессионала всегда отличит фальшивые звуки и неверные тоны, то понять в обычной жизни, врет человек или говорит правду, невозможно. А потому способность верить и доверять в этом мире - конечно, чудо. И носительницы чуда, Люба и Анна Сергеевна, с их трогательной настороженностью и мгновенным откликом на возможность понимания, веры и любви - прекрасны. В последней сцене Анна Сергеевна, задыхаясь от пережитого горя, начинает оправдывать обманщика и винить себя - тут, конечно, "пробивает" по-настоящему. Ведь как ни закаляйся умом, душу, если она есть, не проведешь… Стоит ли добавлять, что Демидова и Русланова, ведя свои партии, не издали ни единого фальшивого звука - Кира Муратова известный "настройщик" артистов.
Наполненный юмором, изысканной печалью, остроумными цитатами (и самоцитатами в том числе), фильм Муратовой рассказывает о том, что каждый человек, в сущности, верен только музыке своей внутренней жизни, "каким в колыбельку - таким и в могилку". И если режиссеру больше по душе "вальс побежденных", доверчивость слабости, чистота наивности, тотальная беспомощность души, то сама Муратова, не любящая ни "большого стиля", ни лишнего пафоса, заметила бы, что это вопрос музыкального вкуса.
Год своего юбилея (день рождения - 5 ноября) Кира Муратова встречает во всеоружии мастерства. Однако я имею тревоги. Принадлежа российскому кино, она живет в другом государстве. Смогут ли наши власти пренебречь формальностями и достойно отметить заслуги Киры Георгиевны перед Отечеством? Подготовлены ли уже соответствующие указы? Изучено ли материальное положение художника на предмет всемерного улучшения? Выйдет ли к юбилею собрание сочинений режиссера? Это не мелочь - как не мелочь тринадцать фильмов Киры Муратовой.
Фанерная революция
Между прочим, господа, у нас в стране революция: свергнута (но пока еще не обезглавлена) венценосная поп-семья. Король Филипп в изгнании. Королева Алла в добровольном заточении. Народ ликует. "Попсу на фонарь!" - кричат СМИ-мятежники, выволакивая на свет Божий пьяных, обдолбанных, безголосых, раскрашенных кукол, которых вчера же с придыханием называли "звездами" и "кумирами".
Филипп Киркоров, как Люцифер, увлекает в свое падение целый сонм духов. Трещит по всем швам фанерный балаган, рушится постперестроечная империя популярной пустоты. Справедливо? Справедливо. Но только при одном условии - если публика и журналистское сообщество признают собственную вину за то, что в России образовалось такое вот позорище, такое стадо невменяемых павлинов, такая кумирня из не поющих, бездарных, невежественных певцов. Что же случилось?
После конца советской идеологии задачу выбора кумиров поручили самим массам. Скажите на милость, что могут выбрать люди, у которых нет ни слуха, ни голоса, ни образования, ни вкуса? Я вас уверяю - если питание детей дошкольного возраста поручить самим детям, они вскоре загремят повально в больницу, ибо набьют свои бедные желудки самыми дешевыми и яркими леденцами и самой приторной газированной бурдой. Так и вышло у нас в области массовой песни. И вот вдруг цветной туман рассеивается, и из-под сладеньких, приторно красивых масочек наших "звезд" показываются хамские рыльца мелких бесов. А вы все - что, этого раньше не видели, не знали, не замечали? Неужели кто-нибудь из журналистов не знает, что эти "певцы" не поют, а открывают рты? Или какие-то питает иллюзии насчет воспитания и образования наших поп-кумиров? Но ведь это вы десятилетиями кормили публику рассказами об их призрачной "жизни". О какой-то там прям небывалой их "любви". Об их, извините за выражение, "творчестве". Что ж, давайте, режьте своих кормильцев…
Приезжает к нам Пол Маккартни и три часа поет на Дворцовой площади - своим заслуженным голосом, а мог бы отдохнуть. Но он, видите ли, любит петь. Работа у него - петь. Он и поет. Чудак, правда, русские? А вы вот забиваете залы, чтобы посмотреть на каких-то чучел, которые и нотной грамоты-то не знают. Вот у Маккартни все настоящее - и труд, и почет, и гонорары. А наши поп-звезды - это местечковые призраки, рукотворные идолы. Местное население ими объелось. Надоели, достали, обрыдли. Потеряли вменяемость к тому же. Ведь, наверное, это адский труд - все время притворяться, когда-нибудь да сорвешься.
Вот и сорвался хитрый, осторожный Киркоров, который так задабривал песнопениями Афродиту, так вертелся, стараясь обмишулить гневную богиню, уверить в своей лояльности. Но Ростов-папа не залюбил нашего шалунишку. Филипп оскорбил женщину-журналистку, притом двойным сложным хамством - оскорбил ее и как женщину, и как представителя своей профессии. И если журналисты, поволновавшись, успокоятся (по законам смены волн в СМИ), то хуже наказания, чем месть Афродиты, для артиста не придумаешь.
А кто из богов станет защищать Киркорова? Да никто. Кому он нужен-то?
"Не называй ее небесной…"
Литвинова в новом мхатовском спектакле и есть чудесный и никому не нужный цветущий вишневый сад, напрасный привет царства гармонии падшему миру