"Маймыл" ("Обезьяна") киргизского режиссера Актанбека Абдыкалыкова - как раз и есть такое личное, лирическое повествование о грустной жизни захудалого советского полустанка, о юности, которая прекрасна даже в нищете и убожестве, о цене ветхого, пошлого бытия, которое отчего-то трогает до слез. Чистая, красивая работа в феллиниевском духе имеет множество зарубежных наград, сделана строго и выразительно, но кто ее увидит, где аудитория этого фильма - не знаю. Хоть бы канал "Культура" отважился, показал лучшее кино наших "бывших".
Вот этой пронзительной ноты искреннего высказывания в русских картинах, показанных на фестивале "Восток-Запад", не было почти вовсе. "Олигарх" Лунгина, "Копейка" Дыховичного, "Займемся любовью" Евстигнеева, "Дикарка" Павлова, "Желтый карлик" Астрахана - все это картины разного уровня профессионализма, но есть у них общая черта. Это не о заветном, не о своем, а о чем-то и о ком-то. Понять, для чего режиссеры сняли эти фильмы, что хотели заявить о времени, стране и своей душе, в чем их волнение, какая ими двигала страсть, какая пленяла мысль, мне трудно. Вот Абдыкалыков снял картину про свою жалкую и незабвенную советскую юность, снял в никуда, без надежды на миллионы глаз и нули в сумме прописью - понимаю и сочувствую. Эстонец Арво Ихо в неуклюжем эпосе "Сердце медведицы" рассказал о своей жаркой и безграничной любви к северной природе - тоже понимаю. А отчего я должна сочувствовать проходимцу -"олигарху" в плохом исполнении посредственного актера или стае юных обезьян, одержимых половой истерией, которую они называют "любовью", - не понимаю. Вообще русские картины на фестивале представляли собой, как выразился по другому поводу писатель Василий Розанов, "сон волка в мерзлую ночь о том, что за морем". Исключением стал фильм маститого Андрея Хржановского "Полтора кота", фильм сложный по эстетике, смешанной стилистике на основе рисунков, фотографий, стихотворений и высказываний Иосифа Бродского. (Пока Хржановский снял получасовой "пилот", в идеале картина планируется полнометражной.) Понятно, что для российского интеллигента Бродский есть нечто заветное, так сказать, факел и знамя гордого индивидуализма. Но в изобретательных узорах этой картины таилось некое расплывчатое благодушие, на мой вкус, мало подходящее к острой и ядовитой личности поэта. Бродский предстал неким анимационным мальчиком, который, точно бедный Евгений, убегает от нового Медного всадника - истукана Ленина. Впрочем, это только заявка на будущее, и судить о фильме рано - надеюсь, знаменитый режиссер развернет свои фантазии в полном объеме.
Героем фестиваля стал узбекский режиссер Юсуп Разыков - он показал целых две картины нового урожая: "Танец мужчин" и "Товарищ Бойкенжаев". " Танец мужчин" - это расписной киноковер на темы сочной, устроенной мудро и цветисто, народной обрядовой жизни. Красиво и не без юмора. А вот "Товарищ Бойкенжаев" принес фестивалю полтора часа веселья, ибо это сатирическая комедия. Маленькому, дебильному и простодушному человечку родом из детдома, который подвизался в провинциальном городке исполнением роли В.И. Ленина на парадах, поручено строительство грандиозного интернационального кладбища, где, по мысли начальства, все должны лежать рядом - русские, узбеки, евреи… Эпопея со строительством кладбища и поиском нужного для открытия покойника и составляет уморительно разыгранный сюжет, аллегорически воплощающий судьбу коммунистического миража в Средней Азии. От Бойкенжаева и его интернационального кладбища бегут даже полумертвые и совсем мертвые, и только старенький мулла терпеливо ждет своего часа, когда он прочтет поминальную молитву первому покойнику интернационального кладбища - нетрудно догадаться, кто им стал. Этот фильм вполне можно показать по ТВ, он легкий, понятный и веселый, но только опять-таки - кому это может быть нужно? Лично мне было интересно смотреть восточное кино - американское надоело, - но зрителя уже приучили, и ему трудно перестроиться. Хотя кино Индии или Турции было бы нашему зрителю гораздо ближе. На фестивале я видела, к примеру, картину турецкого режиссера Али Озгентурка "Балалайка" - ну чистая хурма. Это дорожная история - русские девушки с водкой и песнями едут в автобусе на заработки в Турцию. Понятно, на какие заработки. Режиссер очень им сочувствует, потому что на этих заработках нет места хорошим девушкам. Соединение грамотного рассказа и удивительного простодушия забавляет - у нас в России такое нежное, нравоучительное простодушие - большая редкость. Наши режиссеры, как правило, холодны и злы - не умеют плакать над маленькими горестями бедных девушек. Где ты, оазис нашей души, ушедшее счастье - индийское кино?!
…Возили нас в горы. Три часа туда - в фисташковой роще ели худых горных кур, - три часа обратно - смотрели место, приобретенное Ибрагимбековым для строительства дачи. Живописно. Видела невероятное: в баре гостиницы "Азербайджан" писатель Чингиз Абдуллаев отмечал с друзьями показ на ОРТ последней серии "Дронго". Писатель выглядел солидно. Со спины чем-то напоминает Юлиана Семенова. По вечерам я читала приобретенную за сорок тысяч манатов книгу Ибн Хашима "Жизнеописание пророка Мухаммада". Чудесное чтение. Особенно мне понравилась одна фраза- рефрен всей книги, эта фраза есть почти на каждой странице, и ею я и завершу свой отчет о кинофестивале стран СНГ и Балтии "Восток-Запад": "Один Аллах знает, что из этого было на самом деле!"
Это не Березовский
В российский прокат выходит фильм Павла Лунгина "Олигарх", не имеющий ничего общего с действительностью
Это не был Березовский еще тогда, когда несколько лет назад в свет вышла книга Юлия Дубова "Большая пайка" с героем по имени Платон. Дубов, один из основателей "ЛогоВАЗа", сочинил свой увесистый кирпич о черной романтике русского бизнеса явно не для того, чтобы он лег в основание легенды о Борисе Абрамовиче. Платон - лицо собирательное, более всего, надо полагать, похожее на самого Юлия Дубова (обратите внимание на античные имена: Юлий-Платон), но с некоторыми черточками и чертовщинками бывших друзей автора.
Уже в книге действовал некий олицетворенный дух, некая квинтэссенция бессмысленной экспансии, некий "дубовый листок", что оторвался "от ветки родимой" (см. стих М. Лермонтова) и рвется владеть миром, поскольку владеть своей безумной душой он не может. Снятый по мотивам "Большой пайки" эпос Павла Лунгина "Олигарх" довершил начатый Дубовым процесс: герой окончательно извлечен из жизни и доставлен в епархию искусства.
Чтобы понять, насколько это две большие разницы, достаточно вспомнить гражданина Березовского Бориса Абрамовича, 1946 г.р., уроженца г. Москвы и звезду РФ Владимира Машкова, сыгравшего Платона Маковского, главу концерна "Инфокар", в "Олигархе". Если бы правда жизни хоть в какой-то степени владела умом Лунгина, то в главной роли он снял бы ну Газарова или Сухорукова, или другого какого мастера монстров. Однако Лунгин сделал все, чтобы своего героя предельно романтизировать, очистить, приподнять над действительностью. Олигарх - в народе бранное слово типа "аллигатор". "Близка аллигатора хищная пасть, спасайся, несчастный, ты можешь пропасть!" (см. стих Сергея Михалкова). Но по фильму выходит, "олигарх" - это что-то вроде термина, обозначающего тип темперамента (хочет всего и сразу) или собирательной клички определенной группы людей на зоне (есть же на зоне "быки", "петухи", "мужики" - а на большой русской зоне, где мы все проживаем, есть еще и "олигархи"). Олигарх - это сорвавшийся с цепи мужчина, почти лишенный рефлексии, с безграничным самолюбием и честолюбием, игрок и аферист, которому нужна полная власть в избранной им сфере действия. Если настоящих олигархов в России штук десять и над художественным изображением их психики сломались бы и Гоголь с Достоевским, то олигархов "по Лунгину" - пруд пруди, и личности у них довольно немудреные. Ведь нынче куда ни кинешь взгляд - обязательно встретишь ополоумевшего самца, который обязательно "трудоголик" (лучше бы водку пил), непременно сто раз женатый и все на красотках, который мчится по жизни как поезд-беглец - без цели, без смысла, без Бога. Обыкновенная гормональная трагедия.