Я проводил её далеко за полночь. А наутро почему-то вся эссенциалия знала о нашем романе, хотя ничего особенного не произошло. И вот тут на неё взъелись по-настоящему.
Девчонки шушукались за спиной. Даже клиенты (им-то кто сказал? да и какое им дело?) часами просиживая в коридоре перед кабинетом, осуждали "современную мораль". Одна Катя питала к ней прежнюю искреннюю дружбу. Эх, Катя-Катя...
Ольга -- заведующая сектором магов первого звена, где Рита трудится -- цеплялась к ней, словно специально выискивая повод.
Так и вижу эту картину. Вызвала Риту, смотрит холодно. Черты у неё тонкие, резковатые, хоть и красивые. Нос с горбинкой, губы под перламутровой помадой кажутся бледными. Да ещё волосы чёрные, при голубых-то глазах. Демоническая внешность...
Смотрит на Риту и говорит: "Где ваши отчёты, Маргарита Сергеевна"? А Ритке в последнее время не до отчётов было, народ валом валил. И не только её районы, из других тоже приходили -- не откажешь ведь! Не откажешь...
Какие тут отчёты! Очухаться бы до утра.
Странная всё-таки вещь - Эссенциалия. Первый магистр, мир его праху, задумал её как избавление от бед. Здесь должно быть светло и тепло. И хорошо. Ведь мы другим помогаем, значит, и себе помочь могли бы. А на деле - всё не так. Холод и тьма. И дрязги. Зависть. Злость. Предательство.
...В некоторых случаях нам помогать запрещено. Их немного.
Если возраст клиента превышает восемьдесят лет. Да-да, восемьдесят!
Потому что к этому сроку, как ни крути, эссенциальные линии теряют эластичность, становятся тонкими, ломкими, и распутать их свалявшиеся хитросплетения сложно. Раньше пытались, но даже у самых умелых и опытных корректоров нет-нет, да и порвётся одна-другая нитка. А это ведет к беде. И для мага такое напряжение даром не проходит - можно силы лишиться. Но если клиенту семьдесят девять - мы обязаны его взять. Даже если видим, насколько его "паутина" ослаблена и истончена.
Не имеем мы права вмешиваться и при четвёртой - последней - стадии рака. Невозможно. Потому что эссенциальные нити уже порваны. Пришлось бы их выуживать по всему организму и заново в паутину сплетать. Ах, как это для человека тяжело! Он ведь не один месяц жил с разрушенным лабиринтом, а тут... А магу такую коррекцию совершить - всё равно, что родить его заново. Никакой энергии не хватит.
Ритка вот однажды заболела - перенапряглась. Пришлось две недели восстанавливаться. Тут на неё все окрысились: "Почему мы должны принимать её клиентов? У нас своих много".
Только это начало было. А дальше...
***
Приходит раз под вечер к ней дед. Под самый конец приёма. А Рита усталая, отпахала смену. Дед говорит: "Меня Ольга Михайловна прислала". А деду-то без одного дня -восемьдесят. Обычно сложные случаи заведующая сама берёт, а тут...
Рита начинает анализ проводить. Сначала расспросила обо всём. Дед на боли какие-то жалуется, внизу живота. Рита просит его лечь на кушетку -- надо выяснить: откуда боль? Дети обижают? Пенсия маленькая? Или тоска какая? Закрыла Рита глаза, водит рукой.
Нам недавно аппарат привезли, замечательная вещь. На чувствительную панель управления маг кладёт правую руку, а левой -- сканирование проводит. Одна рука воспринимает, другая - излучает. Датчик. И вся информация на экране в эссенциальный лабиринт преображается. Водит Рита рукой и без паутины чувствует, что у мужика - рак кишечника. Четвёртая стадия. А лет-то почти восемьдесят... Вмешиваться нельзя! Как заведующая могла направить его?!
Хуже всего, что позади - тяжёлый рабочий день, сил у Риты мало. Не поможет она деду, понимает, что не поможет. Но что сказать? "Иди - умирай"?!
"Может, хоть причину найду?" -- думает Рита. Ведь человек часто и сам справляется. Надо только объяснить ему - как.
Дед лежит, отдыхает, а Рита работает. Бегают по экрану разноцветные точки, вектора пересекаются. Временные, пространственные, личностные... Края паутины похожи на острые льдинки. А затемнение прямо по центру - будто разодранный кошкой клубок.
И сгустки энергии в него ухают, словно в воронку. Где же первопричина?
Нашла. Опять психология. Восемьдесят процентов всех наших бед.
-- Иван Романович, я не смогу вам сразу помочь. Но вы можете помочь себе сами. Помиритесь с дочкой, вы за что-то на неё очень обижены. И мне видится, что зря...
-- Да я и сам чувствую, -- срывающимся голосом произносит мужик, -- что зря. Не виновата она, не может чаще приезжать, сама ведь нездорова... пятьдесят семь уже... Дети у неё, внуки, и все работают, учатся... Всех накорми, обогрей, утешь, в школу отведи...