Она указала на ворота. Там действительно поднялась какая-то шумиха: люди столпились возле самых створок и возбуждённо галдели, то и дело выкрикивая: «Батахан!».
— Пойдём, посмотрим.
Но прежде, чем они добрались до толпы, появилась стража, быстро всех разогнавшая. От общей массы отделилась группа воинов, сопровождающая двух мужчин крайне потрёпанного вида. Впрочем, на сопровождение это мало походило: один с трудом хромал, опершись на плечо стражника, второго и вовсе несли на руках.
Рэн заметил среди них знакомого по военному совету тысячника и спросил, в чём дело.
— Это воины Батахана, — ответил тот на ломаном Локуэле. — Вернулись из боя. Сейчас будет срочное собрание в главной ставке.
— Хреновое у меня предчувствие, — сказала Хелия, глядя вслед удаляющемуся отряду. — Прям очень хреновое.
Охотник задумчиво потёр щетину.
— Схожу туда, послушаю. Вернусь, всё расскажу. — Рэн сделал шаг и обернулся. — Жди здесь и помалкивай о том, что видела.
— Как скажешь, — вяло отозвалась пиратка, которую опять оставили не у дел.
Пуэри быстро догнал отряд и дошёл с ним до памятной подворотни. В этот раз народу в ставке собралось ещё больше — яблоку негде упасть. Бойца, что был без сознания, уложили на единственный лежак, второго посадили за стол и сунули в руки кружку с питьём. Воин выглядел жалко: трясущиеся руки и губы, мечущийся взгляд, чёрные волосы в полном беспорядке. Его тут же начали расспрашивать, и Рэн нипочём бы не понял содержания разговора, если бы ему не помогал с переводом один из офицеров.
— Имя, — процедил Харрас.
Он явно был не в духе.
— Асылтан, господин, — прохрипел боец.
— Рассказывай.
— Мы… — Асылтан натужно всхлипнул, — мы проиграли!.. Нас раздавили, как вшей…
Харрас грохнул кулаком по столу и рявкнул:
— Ноешь, как баба! Утри сопли и рассказывай по порядку!
Боец шумно вздохнул и продолжил уже спокойнее:
— Простите, господин. Мы налетели на орду как только взошло солнце. Только мы их увидели, сразу поняли, что все поляжем…
— Сколько их?
Глаза Асылтана расширились, словно он был в ужасе от того, что увидел. Мужчина открыл рот, но слова прозвучали не сразу:
— Я… не знаю. Им нет числа. Тысячи тысяч. Всяких. Больше всего гоблинов, каких мы обычно топчем лошадьми. Но есть такие, которых я никогда не видел. Большие, рогатые — настоящие демоны! Они даже коней… с одного удара…
В тяжёлых взглядах командиров отчётливо проглядывали рушащиеся надежды.
— Они сломили нас за полчаса, — продолжил боец, глядя в одну точку. — Протрубили отступление, но поздно. Нас уже окружили. Началась резня.
— Где все уцелевшие? — тихо спросил Харрас.
— Не знаю. Не помню даже, как сам вырвался.
— Воин, — подал голос один из тысячников, — ты хочешь сказать, что из восьмитысячного войска вернулись только вы двое?
— Я не знаю… — голос Асылтана снова надломился. — Может, кто-то ускакал в другую сторону. Но там все гибли… На части рвали и людей, и коней…
Боец окончательно расклеился, и из него больше не смогли выдавить ни слова. Он рыдал, сжав в руках нетронутую кружку с вином.
— Уберите его с глаз долой, — Харрас с отвращением махнул рукой.
Трясущегося мужчину подняли и под руки выпроводили в другое помещение.
— Ваши предложения, — проговорил главнокомандующий, растирая уставшие глаза.
Рэн не собирался оставаться на дальнейшее обсуждение. Он услышал всё, что нужно.
Идя по улице, пуэри с тоской оглядывал дома, окрашенные в оранжевый заходящим солнцем. Город обречён. Это ясно, как день. Никакая подготовка, никакие хитрости, никакая тактика не помогут, если численность противника измеряется миллионами. Отродья взберутся на стены по горам трупов сородичей, и всё равно сохранят численное преимущество. Шестьсот тысяч человек не позднее, чем к завтрашней ночи, погибнут. Самое время бежать, но убежать-то как раз уже не получится. Отродья голодны, злы, и их ничто не остановит. Завтра они вволю полакомятся человечиной.
На вопросительный взгляд Хелии пуэри коротко ответил:
— Всё нормально. Бой будет завтра. Предупреди своих людей.
И улыбнулся. Потому что так было правильнее.
Немного потрепавшись с пираткой, Рэн вернулся к своим подчинённым и проверил их успехи. Стреляли хорошо. В мишень попадал каждый. Охотник известил их о предстоящей битве и даже выдал пару ободряющих фраз. Потом он нашёл ответственного за склады оружия и спросил, на какой боезапас может рассчитывать его отряд. Шесть тысяч стрел. Добротных, длинных, под мощные луки. Да ещё пять сотен болтов. Итого шесть с половиной тысяч снарядов против миллиона врагов. Лучше, чем ничего.