Существо сверлило взглядом недвижимую пару и не атаковало. Крики гибнущих людей эхом неслись над поверхностью воды, постепенно распадаясь на короткие, теряющие смысл звуки, что медленно умирали в подступающей тишине. Рэн услышал её так отчётливо, что собственное дыхание показалось ему противным, неуместным шумом. Вместо того чтобы взорваться убийственным вихрем, он сжал зубы, плавно обнял пиратку за талию и опустил веки.
Впервые в жизни он не думал о том, что важно, а что нет. Борьба за жизнь потеряла всякий смысл. Холод и страх отступили, имело значение лишь тепло девичьего тела, что прижималось к нему в предсмертный миг.
Какое-то время пуэри слышал лишь знакомое шипение, а потом лодка вдруг закачалась. Раздался тихий всплеск. Рэн, больше не ощущая постороннего присутствия, открыл глаза.
Элементаля не было. В воде рядом с посудиной тоже никто не плавал. Только «Беранна», оставшаяся позади, постепенно обращалась в собственный призрак.
Охотник осторожно осмотрелся, не веря тому, что видит.
— Они ушли, — прошептал он.
— Правда? — девушка тут же отлипла от пуэри и завертела головой. — Почему?
Наваждение схлынуло, но его отголосок навсегда засел в голове охотника-пуэри.
— Затрудняюсь тебе ответить, — сказал Рэн, пристально глядя на спутницу.
Он догадывался, почему элементали оставили их лодку в покое. Собственно, вариант был только один. Однако охотник не спешил делиться им, потому что совершенно по-новому увидел вроде бы хорошо знакомую пиратку. Получалось, что на этот раз Хелия вытащила их из передряги, только сделала это куда более неожиданным способом, чем Рэн мог представить.
— Вот те раз! — девушка хлопнула себя по коленям. — А ведь я думала, что мне сейчас мозги вышибут!
— Думаю, нам лучше поторопиться, пока они не передумали, — пуэри взялся за весло.
— Точно. Идём к берегу!
Охотник снова обернулся на то, что осталось от «Беранны» и кивнул:
— Согласен, лучше пойти по суше.
— Вовсе нет. Мы просто поплывём вдоль неё, не сильно удаляясь.
— Почему?
— Потому что так быстрее, балда! Ветер поднялся хороший, восточный — на нём мы доберёмся до Илиавии быстрее, чем пешком! Как думаешь, есть у нас шанс добраться до города раньше отродий?
Пуэри задумчиво посмотрел в сторону земли и ответил:
— Сам хотел бы знать. Но отсюда берег кажется нетронутым. Орда здесь не проходила.
— Небось до сих пор пируют в Нанторакке, сволочи, — с ненавистью сказала пиратка и схватилась за голову. — Эх, да как же такую ораву одолеть-то?
Рэн помолчал какое-то время, не зная, что ответить.
— Не знаю. Что-нибудь придумаем.
Едва я вышел из Тропы, в нос тут же полез приятный запах мокрой земли. В Укромной Долине недавно прошёл дождь. За неполный год она ничуть не изменилась — всё так же дика и красива. Я ожидал и здесь увидеть следы энтропии, но магия Муалима Иль-Фараха пока хранила Долину от возвратов. Некромант приложил немало усилий, чтобы сюда не попало ни одно порождающее их существо, а в особенности — человек.
Вот он удивится, когда снова меня увидит! Хорошо, что он уже мёртв, а то его от злости удар бы хватил.
Пришлось основательно поработать, чтобы пробиться сквозь защиту, возведённую чародеем Вне Лестницы. В конечном итоге я, конечно, справился, хоть и потратил на это полдня. Муалим был силён, но глубиной Дара он мне всё-таки уступал.
Особо не спеша и предаваясь на ходу воспоминаниям, я нашёл памятный пень. Ненадолго остановился возле тайного прохода, в который тогда ловко нырнул Кир. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Я был уверен, что после всего пережитого останусь спокоен, но внутри что-то всё же шевельнулось, заскребло, будто кто-то потянул за ржавый нож, засевший под рёбрами.
Это болезненное чувство заставило меня улыбнуться. Нечасто теперь удаётся порадоваться тем крохам человеческого, что остались во мне вопреки стараниям сильных мира сего.
Я с трудом заставил себя идти дальше.
В маленьком раю некроманта и эльфийки тоже ничего не изменилось. Всё осталось точно так, как мы оставили, уходя в горы. Теперь, когда я познакомился с расой эльфов поближе, какие-либо тёплые чувства между Перворождённой и некромантом казались мне ещё более противоестественными. Даже невероятными. Противоположности притягиваются, верно, но это уже совсем ни в какие ворота! Какая любовь может быть между жизнью и смертью? И всё же…
Я так погрузился в рассуждения о превратностях судьбы, что не заметил, как добрался до двери с ручкой в виде черепа. Как же всё-таки здорово, когда Его Двойничество не лезет с бесконечными разговорами! Хоть подумать можно в спокойствии.